В 1963 году появилась книга «Рождение клиники: Археология медицины» Мишеля Фуко.
Автор обращает внимание на то, что в начале 19 века классическая медицина сменилась клинической. Поменялась цель медицины. В классическом варианте - это избавить от болезни и вернуть здоровье. В клиническом, всем нам знакомом - вернуть тело человека назад, к нормальному состоянию, к «нормальной температуре», «нормальному пульсу» и тд. Заметно, что и объекты поменялись - вместо человека, в центре внимания осталось лишь его тело.
Клиническая медицина стала наукой, разделяя принципы других наук - безличную логику, порядок, целостность из частей, органическое единство. Медицина и отношение к человеку стало строится подобно физике, и аппарат, и человек с нарушениями не работают, и необходимо восстановить его целостность для слаженного единства частей и эффективности.
Понятие «нормальности» - в противоположность здоровью в классическом варианте в 20 веке приобрело политическую и социальную окраску. Это повлияло и на психиатрию.
Восстановление психического здоровья долгое время трактовалась как биологическая корректировка отклонений. И мне кажется, это настолько врезалось большинству, что так это и звучит в обществе до сих пор: «он же больной», «его нужно изолировать», «нужно таких лечить», «это патология».
Клиническая медицина занимается в основном заболеванием и уделяет мало внимания самочувствию человека, разговору с ним. Стремление психиатра поскорее установить предполагаемые биологические отклонения, приводящие к заметным симптомам, приводит к расхождению в отношениях врач-человек.
Получается, что особенности человека «выгоняются» из медкабинета.
Этими особенностями занимается антропология - наука о человеке, его происхождении, развитии и существовании в природной и культурной среде.
Еще 50 лет назад в начале эпохи постмодерна Фуко в книге «История безумия» написал:
Мы, в наше время, начинаем отдавать себе отчет в том, что безумие, невроз, преступление, социальная неадаптированность в разных своих проявлениях скрывают за собой своего рода общий опыт - опыт отчаяния.
Я придерживаюсь идеи, что изучение безумия - отчуждения в глубоком смысле этого слова - находится в центре антропологии, в центре изучения человека. Сумасшедший дом есть приют для тех, кто не может больше жить в нашей бесчеловечной среде
Мишель Фуко
Очень постепенно эти идеи входят в общество. В том числе благодаря научно-популярным книгам. Очень рекомендую книгу профессора социологии Бостонского колледжа Дэвид А.Карп «Поговорим о депрессии».
Дэвид Карп как человек, сведущий в антропологии, смотрит на психиатрический диагноз и лечение иначе. С его точки зрения, история болезни человека, выросшего в определенной социальной и культурной среде имеет ключевое значение. Именно предписанные культурой смыслы болезни влияют на ее протекание и на реакции человека на способы лечения.
Например, диагноз «депрессия» редко ставится в Китае. Там людям с тревожностью, слабостью, болями в спине и голове, подавленностью и раздражительностью ставят диагноз «неврастения». Это объясняется культурными предпочтениями.
В Китае много внимания репутации взрослого, психическое заболевание глубоко стигматизирует и самого больного, и его семью. Поэтому врачи и пациенты предпочитают диагноз, который связывает болезнь с неврологией, а не психиатрией.
Хотя китайцы и европейцы страдают от одних и тех же симптомов, реальность болезни сильно отличается. В этих разных культурах одни и те же проявления по-разному обозначают диагносты, переживают пациенты и, получается, и лечат врачи. Значит, и эффективность этого лечения следует оценивать не только в медицинском, но и в культурном контексте.
