У нарративных философов есть 3 требования к биографическим историям:
Единая динамическая перспектива,
Интеллигибельность;
Телеологическая направленность.
Для меня как нарративного практика это подобно тому как смотритель маяка направляет луч прожектора.
Единая перспектива
как прожектор выхватывает из бесконечности доступных описаний - основное, значимое, а все остальные обстоятельства игнорирует. В нарративной практике перспективу задает идентичность героя, ответ на вопрос: каков герой и что он ценит в этой истории. Внимание к этим аспектам как бы раздвигает временные рамки значимых событий и насыщает их подробностями. А незначительные обстоятельства проходят мимолетно или вообще не указываются в истории.
Интеллигибельность
как постижение истории через ум. История состоит из последовательности событий, и эти события связаны друг с другом. В условиях нелинейного времени повествования в одной истории могут идти события сначала далекого прошлого, потом будущего, а потом настоящего. Поэтому события связаны не хронологически, и даже зачастую не причинно-следственно.
Порой начиная рассказ с нынешних событий на работе собеседник во время нарративной сессии может за 15 минут добраться до каникул у бабушки в далеком солнечном 1985 году. То есть история увязывается не как "то-то и то-то случилось потому то".
Связкой выступает идентичностная ментальная каузальность. Действия увязываются с намерениями, интенциями, а эти намерения согласуются с идентичностью. С точки зрения нарративной философии история должна быть понятной, последовательной, осмысленной, а траектория жизни героя истории – непрерывной. Для этого нарративный практик помогает вопросами определить себя, свои цели и стремления и это задает объяснение собственным поступкам в разные времена в одной истории.
Телеологическая направленность
как стремление человека к целям, даже если эти цели не заявлены. Именно намерения наделяют значением поступки и решения человека. Возможно, основной ориентир намерений словно важный маяк в биографии человека. Встречаясь в работе с такими ориентирами, пожалуй, обозначила бы их как некоторую "этику человечества": желание жить хорошо вместе с другими и для других в справедливом обществе.