ОЛЬГА ПОВЛЮКОВА: Первое и самое очевидное отличие, на мой взгляд, сознательная концентрация на том, что так, как хотелось бы, а не на том, что не так и как это исправить.
Страдание вроде как не отрицается, но не происходит и погружения в него. ОЛЕСЯ СИМОНОВА: Для меня это:
Про принятие, когда мы говорим про страдание: "да, так есть".
Про признание: "если так больно, то значит, очень важно".
Про интерес к человеку, но не к его страданию, а к его важному: "что пострадало? почему это важно?"
Спасибо за эту формулировку: "концентрация на том, что так, как хотелось бы, а не на том, что не так и как это исправить". По привычке, работая в целях "поправить", осваивающие подход говорят, что пересочинение не получается. С этой целью беседы восстановления авторства не дружат.
Важно, помнить, что: - Человек и в прошлых событиях воплощал нечто ценное и сделал самый лучший выбор тогда, исходя из того понимания. Если принять, что выбор был лучший из того времени - зачем править? Но если принять, что нужно править, то тогда предполагается, что выбор был не очень и сам я не очень.
- История предполагает прошлое и будущее. В нашей ментальности сильна идея, что прошлое не поправишь. И тут терапевтическая цель "поправить" - спорна.
Для меня очевиден мой выбор не править, а перевыбирать и признать эту возможность перевыбирать каждый раз лучшее для себя из возможного. И создавать такое пространство терапии для своих собеседников. ОЛЬГА ПОВЛЮКОВА: Вчера на вебинаре для меня стало инсайтом то, как Олеся задала вопрос клиентке о том, что та молчала, когда ей было очень страшно и плохо: "А почему ты выбираешь молчать?"
Я даже никогда не думала, что можно спросить в подобной ситуации об этом, вот так. Одним вопросом вернуть человеку жизнь в его руки.
И, наверное, да, сейчас я так вижу, что нарративный практик помогает человеку с помощью вопросов (которые продиктованы мировоззрением подхода) и умения видеть отсутствующее, но подразумеваемое, менять точку сборки.
