Когда и с чего начинать практику? Где находить клиентов? Как выстраивать траекторию развития?
Ответы на эти вопросы ищет каждый, кто встал на путь консультирования. И от того ценней истории, приоткрывающие бесконечное пространство вариантов. В каждой из них можно найти что-то подходящее для себя.
Сегодня своей историей делится Ксения Косачева, нарративный практик и супервизор. Она начала практиковать терапевтические беседы в нарративном подходе около двух лет назад, до этого двадцать лет проработав в сфере дизайна.
– Я выросла в окружении психологов: мама – психолог, отчим – психолог, лучший друг – психолог, – с улыбкой рассказывает Ксюша. – И когда я заканчивала школу, мама конечно хотела, чтобы я тоже поступила на факультет психологии. Но я в тот момент решила, что для одной семьи психологов как-то многовато! Выбрала свой уникальный путь и ушла в художественный вуз (специальность «живопись, дизайн»). Когда годы спустя я таки пришла в психологию, мама очень радовалась и говорила: а я знала, что это твое!
При этом я первая в моем окружении, кто выбрал именно нарративную практику. Для меня это важно, потому что я по жизни не люблю делать то, что делают все или большинство. Я иду за тем, что еще неизвестно, что новое, что мало кто знает. Этим, в том числе, нарративная практика и заманила меня в свои сети. Но не только.
– В какой момент ты перешла от учебы к консультациям?
– Я начала консультировать еще во время обучения, где-то с конца второй ступени. Вначале это были бесплатные пробные встречи. С некоторыми из добровольцев, с которыми я тогда начинала выполнять практические задания по учебе, мы работаем до сих пор. Очень классная такая история. Можно сказать дружба уже.
Пока училась, в качестве собеседников конечно чаще были знакомые, друзья, но потом я столкнулась со сложностями в этом плане. Однажды делали практику с одной из лучших подруг, беседовали по заданной карте, кажется, Экстернализации. Наша встреча закончилось тем, что мы поругались (смеется), подруга уехала от меня, а я осталась в слезах.
Тут важно, наверное, добавить контекст! Мы очень классно побеседовали по карте отведенный час, потом завершили работу и дальше уже пили винишко, обсуждали случившийся опыт, делились впечатлениями. И подруга призналась, что чуть ли не впервые в диалоге со мной почувствовала, что говорит больше она, что она в центре происходящего. Ее слова тогда просто потрясли меня. Мне всегда казалось, что я даю много пространства для других в разговорах, внимательно слушаю, интересуюсь, но в учебной беседе, видимо, была еще большая концентрация внимания и интереса. Мне очень захотелось поддержать эти чувства подруги, продлить их, и я продолжила задавать ей нарративные вопросы, но уже в обычном, дружеском разговоре. Однако оказалось, что ее это смутило и напрягло. Мне нужно было в тот момент все-таки выйти из роли помогающего практика и вернуться в роль подруги – сейчас я это понимаю. Эта история сильно повлияла на наши отношения. Позже мы долго и откровенно обсуждали случившееся, и мне кажется, нас обеих это обогатило.
Кстати, периодически, до сих пор во время встреч с подругами я иногда невинно пытаюсь задавать какие-то хорошие на мой взгляд, расширяющие вопросы, потому что мне это действительно интересно. Здесь проявляется прокаченное Любопытство. Но на меня сразу начинают шикать: так, быстро перестань это! (смеется). Они замечают лучше, чем я, когда «включается психолог». Потому что я соединяюсь с этой своей идентичностью, она становится частью меня и мне бывает сложно её игнорировать. В такие моменты подруги просто просят «выключить психолога» и вернуть Ксюшу, у которой на все есть свое мнение.
– Получается твоими первыми клиентами были добровольцы, друзья, знакомые. А как дальше развивалась твоя практика?
– Да, самыми первыми были друзья. «Независимые» добровольцы появились чуть позже, когда я заявила о себе как о помогающем практике в соцсетях. Я призналась на широкую аудиторию, что снова учусь, меняю квалификацию, интересы и, как следствие, свою жизнь. Это было достаточно сложным испытанием для меня в тот момент. Но благодаря этому опыту ко мне пришли новые, незнакомые мне люди: друзья друзей, коллеги бывших коллег, те, о ком я может быть слышала когда-то, но с кем сама никогда не встречалась и не общалась лично.
Позже, после окончания третьей ступени я заявилась как практик в соцпроекте Мастерской. И первые абсолютно новые для меня люди пришли оттуда. В какой-то момент их было так много, что у меня не было времени всем откликнуться. Примерно через полгода такой неожиданно активной работы я почувствовала, что выгораю – отдаю сильно больше чем получаю, трачу огромное количество сил и энергии, которые не окупаются уже ни в плане собственной практики, ни в финансовом плане. С одной стороны это ок и классно, когда ты начинаешь, а с другой стороны и кушать все-таки хочется, и расти профессионально. Тогда я поменяла свои условия в соцпроекте: вместо «беседы за любой донат» поставила уже фиксированную стоимость, и ограничила количество льготных консультация в своем расписании до двух в неделю.
Сейчас новые собеседники то приходят, то не приходят, и эта сложность, с которой приходится как-то обходиться. Приходят чаще всего по сарафанному радио – от клиентов, которые уже были у меня, от одногруппников со времен учебы. Приходят по рекомендациям или предложениям моих коллег в чате нарративных практиков. За это им большое спасибо! Всегда приятно, когда говорят «мы пришли от того-то или от той-то». Это важная история про доверие и сообщество.
– Как обходишься с тем, что люди то приходят, то не приходят?
– Бывает, что мы с мамой между собой это обсуждаем – я делюсь тревогами, иногда ною, что у меня то вал собеседников новых, то ноль – сижу «обои облизываю». Она говорит, что у них с отчимом также всегда было. Их спасало то, что они вдвоем, и как-то так чередовалось: то у одного клиенты, то у другой. Когда ты один – сложнее. Хотя я конечно не одна, у меня супруг, он поддерживает, и периодически меня содержит (смеется). Вопрос «Когда ты уже выйдешь на нормальную работу, где тебе будут платить деньги?» – это отдельная история.
– У тебя есть ответ на него?
– Есть – никогда! Проработав больше двадцати лет на разных должностях в офисах, крупных компаниях, я потеряла здоровье, расшатала и без того не очень крепкую нервную систему, и поняла, что карьерный рост, дедлайны, успешный успех, вот это все – это не мое. Я - нежный цветочек (смеется). Хотя в начале первой профессиональной деятельности карьера, конечно, была важна, мне очень хотелось стать арт-директором. Когда же я им стала, то поняла, что мне вообще это не интересно. В моей практике несколько раз было так, что я психовала, увольнялась, сидела год без официальной работы – приходила в себя. Последние годы работала дизайнером на фрилансе или удаленно, из дома, изредка приезжала в офис. Тогда было уже полегче. Но возвращаться к той жизни все равно не хочу. Поменялись приоритеты и цели.
И когда я почувствовала, что укрепляюсь как нарративный практик, мне захотелось развиваться именно в этом и делать больше здесь. Мне хотелось писать статьи, проводить группы, делать что-то еще, но свободного времени для этого практически не оставалось. При этом был сильный страх уйти с «нормальной» работы – потерять оклад, а вместе с тем хоть какую-то стабильность. С другой стороны то, чем я занималась было мне уже неинтересно, я перегорела, хотела чего-то нового.
– Что помогло тебе разрешить эту дилемму?
– Забавно, но когда мы мучаемся каким-то выбором, мы на самом деле уже знаем ответ, знаем что на самом деле хотим выбрать. Мне в этом плане очень помогло упражнение про выбор, которое было на трехдневке по групповой работе у Олеси и Паши. Мы делали его в тройках, где главный участник в моменте закрывал глаза, а двое коллег справа и слева держали листы разного цвета: вариант 1 и вариант 2. Я показывала куда класть бумажку и двигалась по ним (физически – переступала). На пути «Остаться в дизайне и страдать», я замерла на шаге три и сказала: все, я больше не хочу, завязываем! Хочу попробовать второй путь. Он оказался более длинным, извилистым, с разветвлениями, пересечениями, и с возможностями возвращаться в дизайн в том числе. Я безумно воодушевилась от этого – прямо на физическом уровне почувствовала уверенность в своем выборе. Набралась храбрости и уволилась почти сразу после той трехдневки! А потом, буквально через месяц, Олеся предложила мне работу помощником на дистанционных курсах. И это был как будто знак от вселенной, что я двигаюсь по правильному для меня пути. Это потрясающе.
– Каким ты видишь свой путь дальше?
– Мне хотелось бы продолжать расти, развиваться. Это вообще такой непрекращающийся процесс по жизни. После знакомства с нарративным подходом, нашего обучения и с тем, как Олеся все это классно выстроила, я ходила в восторге и думала: боже, почему в школе мне не показали, что учиться можно так классно и с таким удовольствием? Школу, кстати, я закончила с трудом, именно поэтому. Мама говорит, что если бы нужно было еще пару лет учиться, я бы ее вообще не закончила.
Почти в сорок лет я поняла, что я люблю учиться, что мне это интересно, что мне хочется нового, хочется продолжать развиваться. И мой дальнейший путь, наверное, связан и с развитием, и с обучением – мне хочется впитывать в себя новое, узнавать больше. И как практику, и как члену команды Нарративной Мастерской. В перспективе мне хотелось бы вести какую-то мастерскую или еще что-то делать, как Нина Александрикова, например, супервизионные группы. Мне нравится обмениваться с людьми разными знаниями, историями, открытиями, обсуждать их, вместе творить. Тут еще история про то, что я тоже хочу и могу быть полезной для сообщества, чем-то обогащать его, что-то в него привносить. Хочется в этом расти.
Для меня, кстати, было открытием, когда на одной из последних групп-практик у Нины Александриковой, после того, как я представилась (а мы до этого почему-то ни разу не пересекались нигде, хотя я Нину заочно знала и уже давно ею искренне восхищалась), она вдруг сказала, что я уже достаточно заметный нарративный практик. Это было так неожиданно и так приятно – такое свидетельствование тебя и твоей видимости.
А если говорить про цели, то хочется, когда вырасту, стать Олесей или Ниной (смеется), а если серьезно – остаться Ксенией, но подняться на уровень Олеси, Нины и может быть даже Майкла Уйата, как бы нагло с моей стороны это не звучало. А еще мне неожиданно вспомнились тут чудесные слова Кита Лоринга, у которого я когда-то училась арт-терапии, он написал в своем блоге не так давно: «Моя задача не научить вас делать терапию, моя задача научить вас быть терапией». Вот это прям очень сильно отзывается!
Ответы на эти вопросы ищет каждый, кто встал на путь консультирования. И от того ценней истории, приоткрывающие бесконечное пространство вариантов. В каждой из них можно найти что-то подходящее для себя.
Сегодня своей историей делится Ксения Косачева, нарративный практик и супервизор. Она начала практиковать терапевтические беседы в нарративном подходе около двух лет назад, до этого двадцать лет проработав в сфере дизайна.
– Я выросла в окружении психологов: мама – психолог, отчим – психолог, лучший друг – психолог, – с улыбкой рассказывает Ксюша. – И когда я заканчивала школу, мама конечно хотела, чтобы я тоже поступила на факультет психологии. Но я в тот момент решила, что для одной семьи психологов как-то многовато! Выбрала свой уникальный путь и ушла в художественный вуз (специальность «живопись, дизайн»). Когда годы спустя я таки пришла в психологию, мама очень радовалась и говорила: а я знала, что это твое!
При этом я первая в моем окружении, кто выбрал именно нарративную практику. Для меня это важно, потому что я по жизни не люблю делать то, что делают все или большинство. Я иду за тем, что еще неизвестно, что новое, что мало кто знает. Этим, в том числе, нарративная практика и заманила меня в свои сети. Но не только.
– В какой момент ты перешла от учебы к консультациям?
– Я начала консультировать еще во время обучения, где-то с конца второй ступени. Вначале это были бесплатные пробные встречи. С некоторыми из добровольцев, с которыми я тогда начинала выполнять практические задания по учебе, мы работаем до сих пор. Очень классная такая история. Можно сказать дружба уже.
Пока училась, в качестве собеседников конечно чаще были знакомые, друзья, но потом я столкнулась со сложностями в этом плане. Однажды делали практику с одной из лучших подруг, беседовали по заданной карте, кажется, Экстернализации. Наша встреча закончилось тем, что мы поругались (смеется), подруга уехала от меня, а я осталась в слезах.
Тут важно, наверное, добавить контекст! Мы очень классно побеседовали по карте отведенный час, потом завершили работу и дальше уже пили винишко, обсуждали случившийся опыт, делились впечатлениями. И подруга призналась, что чуть ли не впервые в диалоге со мной почувствовала, что говорит больше она, что она в центре происходящего. Ее слова тогда просто потрясли меня. Мне всегда казалось, что я даю много пространства для других в разговорах, внимательно слушаю, интересуюсь, но в учебной беседе, видимо, была еще большая концентрация внимания и интереса. Мне очень захотелось поддержать эти чувства подруги, продлить их, и я продолжила задавать ей нарративные вопросы, но уже в обычном, дружеском разговоре. Однако оказалось, что ее это смутило и напрягло. Мне нужно было в тот момент все-таки выйти из роли помогающего практика и вернуться в роль подруги – сейчас я это понимаю. Эта история сильно повлияла на наши отношения. Позже мы долго и откровенно обсуждали случившееся, и мне кажется, нас обеих это обогатило.
Кстати, периодически, до сих пор во время встреч с подругами я иногда невинно пытаюсь задавать какие-то хорошие на мой взгляд, расширяющие вопросы, потому что мне это действительно интересно. Здесь проявляется прокаченное Любопытство. Но на меня сразу начинают шикать: так, быстро перестань это! (смеется). Они замечают лучше, чем я, когда «включается психолог». Потому что я соединяюсь с этой своей идентичностью, она становится частью меня и мне бывает сложно её игнорировать. В такие моменты подруги просто просят «выключить психолога» и вернуть Ксюшу, у которой на все есть свое мнение.
– Получается твоими первыми клиентами были добровольцы, друзья, знакомые. А как дальше развивалась твоя практика?
– Да, самыми первыми были друзья. «Независимые» добровольцы появились чуть позже, когда я заявила о себе как о помогающем практике в соцсетях. Я призналась на широкую аудиторию, что снова учусь, меняю квалификацию, интересы и, как следствие, свою жизнь. Это было достаточно сложным испытанием для меня в тот момент. Но благодаря этому опыту ко мне пришли новые, незнакомые мне люди: друзья друзей, коллеги бывших коллег, те, о ком я может быть слышала когда-то, но с кем сама никогда не встречалась и не общалась лично.
Позже, после окончания третьей ступени я заявилась как практик в соцпроекте Мастерской. И первые абсолютно новые для меня люди пришли оттуда. В какой-то момент их было так много, что у меня не было времени всем откликнуться. Примерно через полгода такой неожиданно активной работы я почувствовала, что выгораю – отдаю сильно больше чем получаю, трачу огромное количество сил и энергии, которые не окупаются уже ни в плане собственной практики, ни в финансовом плане. С одной стороны это ок и классно, когда ты начинаешь, а с другой стороны и кушать все-таки хочется, и расти профессионально. Тогда я поменяла свои условия в соцпроекте: вместо «беседы за любой донат» поставила уже фиксированную стоимость, и ограничила количество льготных консультация в своем расписании до двух в неделю.
Сейчас новые собеседники то приходят, то не приходят, и эта сложность, с которой приходится как-то обходиться. Приходят чаще всего по сарафанному радио – от клиентов, которые уже были у меня, от одногруппников со времен учебы. Приходят по рекомендациям или предложениям моих коллег в чате нарративных практиков. За это им большое спасибо! Всегда приятно, когда говорят «мы пришли от того-то или от той-то». Это важная история про доверие и сообщество.
– Как обходишься с тем, что люди то приходят, то не приходят?
– Бывает, что мы с мамой между собой это обсуждаем – я делюсь тревогами, иногда ною, что у меня то вал собеседников новых, то ноль – сижу «обои облизываю». Она говорит, что у них с отчимом также всегда было. Их спасало то, что они вдвоем, и как-то так чередовалось: то у одного клиенты, то у другой. Когда ты один – сложнее. Хотя я конечно не одна, у меня супруг, он поддерживает, и периодически меня содержит (смеется). Вопрос «Когда ты уже выйдешь на нормальную работу, где тебе будут платить деньги?» – это отдельная история.
– У тебя есть ответ на него?
– Есть – никогда! Проработав больше двадцати лет на разных должностях в офисах, крупных компаниях, я потеряла здоровье, расшатала и без того не очень крепкую нервную систему, и поняла, что карьерный рост, дедлайны, успешный успех, вот это все – это не мое. Я - нежный цветочек (смеется). Хотя в начале первой профессиональной деятельности карьера, конечно, была важна, мне очень хотелось стать арт-директором. Когда же я им стала, то поняла, что мне вообще это не интересно. В моей практике несколько раз было так, что я психовала, увольнялась, сидела год без официальной работы – приходила в себя. Последние годы работала дизайнером на фрилансе или удаленно, из дома, изредка приезжала в офис. Тогда было уже полегче. Но возвращаться к той жизни все равно не хочу. Поменялись приоритеты и цели.
И когда я почувствовала, что укрепляюсь как нарративный практик, мне захотелось развиваться именно в этом и делать больше здесь. Мне хотелось писать статьи, проводить группы, делать что-то еще, но свободного времени для этого практически не оставалось. При этом был сильный страх уйти с «нормальной» работы – потерять оклад, а вместе с тем хоть какую-то стабильность. С другой стороны то, чем я занималась было мне уже неинтересно, я перегорела, хотела чего-то нового.
– Что помогло тебе разрешить эту дилемму?
– Забавно, но когда мы мучаемся каким-то выбором, мы на самом деле уже знаем ответ, знаем что на самом деле хотим выбрать. Мне в этом плане очень помогло упражнение про выбор, которое было на трехдневке по групповой работе у Олеси и Паши. Мы делали его в тройках, где главный участник в моменте закрывал глаза, а двое коллег справа и слева держали листы разного цвета: вариант 1 и вариант 2. Я показывала куда класть бумажку и двигалась по ним (физически – переступала). На пути «Остаться в дизайне и страдать», я замерла на шаге три и сказала: все, я больше не хочу, завязываем! Хочу попробовать второй путь. Он оказался более длинным, извилистым, с разветвлениями, пересечениями, и с возможностями возвращаться в дизайн в том числе. Я безумно воодушевилась от этого – прямо на физическом уровне почувствовала уверенность в своем выборе. Набралась храбрости и уволилась почти сразу после той трехдневки! А потом, буквально через месяц, Олеся предложила мне работу помощником на дистанционных курсах. И это был как будто знак от вселенной, что я двигаюсь по правильному для меня пути. Это потрясающе.
– Каким ты видишь свой путь дальше?
– Мне хотелось бы продолжать расти, развиваться. Это вообще такой непрекращающийся процесс по жизни. После знакомства с нарративным подходом, нашего обучения и с тем, как Олеся все это классно выстроила, я ходила в восторге и думала: боже, почему в школе мне не показали, что учиться можно так классно и с таким удовольствием? Школу, кстати, я закончила с трудом, именно поэтому. Мама говорит, что если бы нужно было еще пару лет учиться, я бы ее вообще не закончила.
Почти в сорок лет я поняла, что я люблю учиться, что мне это интересно, что мне хочется нового, хочется продолжать развиваться. И мой дальнейший путь, наверное, связан и с развитием, и с обучением – мне хочется впитывать в себя новое, узнавать больше. И как практику, и как члену команды Нарративной Мастерской. В перспективе мне хотелось бы вести какую-то мастерскую или еще что-то делать, как Нина Александрикова, например, супервизионные группы. Мне нравится обмениваться с людьми разными знаниями, историями, открытиями, обсуждать их, вместе творить. Тут еще история про то, что я тоже хочу и могу быть полезной для сообщества, чем-то обогащать его, что-то в него привносить. Хочется в этом расти.
Для меня, кстати, было открытием, когда на одной из последних групп-практик у Нины Александриковой, после того, как я представилась (а мы до этого почему-то ни разу не пересекались нигде, хотя я Нину заочно знала и уже давно ею искренне восхищалась), она вдруг сказала, что я уже достаточно заметный нарративный практик. Это было так неожиданно и так приятно – такое свидетельствование тебя и твоей видимости.
А если говорить про цели, то хочется, когда вырасту, стать Олесей или Ниной (смеется), а если серьезно – остаться Ксенией, но подняться на уровень Олеси, Нины и может быть даже Майкла Уйата, как бы нагло с моей стороны это не звучало. А еще мне неожиданно вспомнились тут чудесные слова Кита Лоринга, у которого я когда-то училась арт-терапии, он написал в своем блоге не так давно: «Моя задача не научить вас делать терапию, моя задача научить вас быть терапией». Вот это прям очень сильно отзывается!