Настя: Что за потребности я закрываю таким своим поведением? – с этим вопросом долго ходила.

Татьяна: Приходит в голову вариант, когда вопрос соединяет какие-то две темы, две сферы жизни, два моих проявления, которые раньше у меня существовали в совсем параллельных реальностях. Это вопрос про то, что они могут быть как-то связаны – одно влияет на другое, они в одном мире как-то уживаются и взаимодействуют. Это часто бывает интересно. Эти темы как будто до этого не пересекались, а потом они пересекаются в одном вопросе, и оказывается, что одна на другую влияет. Тогда начинаешь думать, а действительно ли может влиять, как именно влияет? Меня иногда такое надолго захватывает.

Люда: Интересно, как Лиза попала на демо-сессию? Как реализовала это желание быть клиентом сессии?

Оля: Мне кажется, из того, что происходит здесь и сейчас, что человек делает прямо в момент сессии, уже сейчас можно найти ресурсы, проявить и высветить их для человека, плюс ему еще нужно брать и делать прямо сейчас. Просто нужен анализ того, как ему это удается уже здесь и прямо сейчас.

Дина: Я тоже на сессии стараюсь создавать такие истории, уникальные эпизоды. Это проще было делать, когда я работала с креативными материалами, потому что там очень много действия, и поэтому ты как бы должен совершать действия по подготовке материалов. С клиенткой, с которой у меня сейчас такая история, я тоже взялась рисовать. Там история про то, что ее все бросают, и мне, честно говоря, тоже очень хотелось ее бросить, потому что было очень трудно. Я как-то пережила этот момент, нашла способ. Она прямо ждала от меня, что я от нее уйду: «Не знаю, как вы воспринимаете мои словами» и говорила даже жестче, страшнее. На последней сессии она сказала: «Я не знаю, что будет с нашими отношениями после этого», и мне пришлось ее спросить: «В смысле? Что мы имеете в виду – что будет с нашими отношениями?». Но я стараюсь планомерно, спокойно поддерживать отношения: «Ну, до встречи через неделю». Она говорит жесткое, но необидное – рассказывала страшные истории, но не для того, чтобы напугать меня – они просто ее саму пугают.

Ты сказала, что за этим стоит какая-то травма, и мне ужасно интересно, что ты будешь рассказывать дальше, потому что действительно есть ощущение, что разговаривать про уникальные эпизоды почти невозможно. Возможно разговаривать о том, как мы продержимся это время: «Давай еще кого-нибудь к этому подключим, поищем помощь там-то и там-то» — в категории МЫ. Для меня это и есть создание уникального эпизода, когда я откликаюсь на ее сообщения, вместе с ней думаем, может, стоит поискать какого-нибудь помощника. Сейчас так.

Аня: Вопрос по поводу обсуждения текущих отношений клиента и психолога. Как ты переходишь в эту плоскость?

Света: По поводу перехода в эту плоскость и остановки в ней. Были ситуации, когда человек воспринимал как отторжение, думал, что его бросают, когда не отвечаешь на СМС моментально. Мне очень откликается история и Дины, и Олеси, потому что реально сейчас этот кейс идет. Мы переходим в эту плоскость — обсуждаем кино, внешний вид или ситуацию с прокалыванием уха. Но когда отношения выстраиваются чуть менее формальные, а я их все-таки пытаюсь останавливать в связи с тем, что у меня тоже есть своя жизнь и я не могу постоянно разговаривать на отвлеченные темы, или, например, всегда с восторгом отзываться о фильмах или блогерах, которые она порекомендовала мне – как только я начинаю по-другому себя вести, это сразу воспринимается как отторжение: «Ты ведешь себя также, как остальные, значит, я такая ужасная, со мной все так поступают».

Где остановиться в этот момент?

Света: Мне важно было сейчас услышать, что эти кейсы имеют общую типологию и что они реально сложные, а не что у меня недостаточно опыта и знания, что это реально сложные ситуации, за которые можно и правда денег больше брать. Меня это очень сильно поддерживает. Спасибо.

Дина: Входить в обсуждение отношений можно через истории про ценность близости и контакта. Например, если я чувствую нарушение контакта, могу спросить про то, как вы со мной сейчас себя чувствуете, и как бы получше это сделать. Потом сама клиентка, отвечая на вопрос, как вы себя ощущаете, сказала: «Мне страшно, потому я не знаю, как вы себя ощущаете после истории, которую я рассказала».

У меня сегодня запланировали сессию, а собеседница пропала и на связь не выходит. У меня появилось ощущение еще в ходе нашей с ней переписки, что она воспринимает эту сессию, как бесплатное обучение для меня) Как будто я получу больше. И поэтому у меня тоже вопрос, как организовать-то теперь всё?

Настя: Когда училась, брала добровольцев на отработку карт за 400 рублей, и люди шли. Было интересно и мне, и клиентам.

Андрей: Когда человек мне положил на телефон тысячу рублей за несколько советов, получив результат в отношениях, я понял, что буду консультировать за деньги, а также, что час одной работы совсем не равен часу другой.

Настя: Есть терапевт Ройхман, который утверждает, что если человек готов выложить 700 $ за сессию, он наполовину исцелился. Судя по популярности его тренингов, эта версия работает.

Анна: Мне очевидно осознавать, что человек тоже принимает решение, несет ответственность, когда соглашается на совместную работу.

Как лучше договариваться о следующей встрече? Сразу на какой-то день? Тогда через какое время оптимально повторить? Если взять паузу, то кто должен выйти на связь с предложением времени - я или собеседник?

Если собеседник начинает плакать в самом конце сессии и говорит, что это именно то, что он хотел бы — наконец-то поплакать, выплакаться? Как тогда лучше завершить беседу?

Дина: Продлить время на 10 минут

Лиза: Использовать контейнирование.

Из чата: Спрашивать, о чем эти слезы.

Из чата: Спросить после, как сейчас, сказать, что плакать – хорошо, проживайте это.

Дина: С моей первой платной клиенткой мы работали много лет, причем выходили из всех возможных рамок — это были сессии по 2 часа. Я чувствовала себя полностью несостоятельной в попытках как-то ограничить это. Она периодически уходила, возвращалась. Мне кажется, это происходило потому, что она, по моим ощущениям, была «без берегов», то есть крайне эмоциональна, совершенно погружаема в процесс. Я посмотрела все Олесины видео на эту тему, начинала ей прямо заранее, за полчаса говорить о конце сессии, пробовала по-всякому, но ничего не получалось: «Нам пора заканчивать» — «Да-да» — и дальше новый адский виток истории со слезами, с большими эмоциями.

В итоге я стала с ней это обсуждать: «Как у нас получается, что не хватает времени? Давайте пробовать с этим что-то делать». Но я чувствовала, что она, пытаясь держать себя в руках на сессии, толком не могла ничего мне рассказать. На этом мы с ней расстались и с тех пор больше не встретились. При этом она продолжает меня рекомендовать своим знакомым, то есть это не плохое расставание. Но я почувствовала, что там не состоялось какого-то решения. Хотела тебя спросить, что можно было бы сделать в этом случае?

Дина: Не знаю, смогла ли я так. Долго думала про то, как я отношусь к этой клиентке. Мне очень интересно с ней разговаривать, она мне ужасно симпатична. Плюс, она моя первая клиентка, и я с тех пор тащу груз, что хороша ли я, чтобы брать такие деньги за свою работу, я должна сейчас получше постараться. Но мне просто жалко ее. У меня есть ощущение, что я оставляю человека в разобранном состоянии, и это моя вина.