АГРЕССИЯ И ЕЕ РОЛЬ В НАШЕЙ ЖИЗНИ

Когда говорят об агрессии, то обычно под этим словом понимают либо агрессивное поведение, то есть поступки и действия, противоречащие чьим-то другим интересам, либо выражение агрессии. В этом случае слово «агрессия» становится не совсем уместным, оно, скорее обозначает некую сигнальную функцию, демонстрирующую, что у человека возникло какое-то агрессивное чувство – гнев, злость, протест, недовольство. В равной мере это относится и к животным. Очень выразительны эти сигналы, например, у обезьян – устрашающее выражение «лица», пронзительные звуки, резкие движения.

Конечно, человек выражает свои агрессивные чувства, к счастью, чаще по-другому. И, если уж от агрессии никуда не деться, то выражать ее нужно, по крайней мере, конструктивно и цивилизованно.
Почему же у человека есть потребность в агрессии? Понятно, что все живые существа на земле – и люди, и животные – способны к агрессии и прекрасно оснащены функцией агрессивности. Для чего она нужна? Прежде всего, для охраны своей территории и жизненного пространства, для обеспечения и сохранения собственной жизни, то есть для какой-то витальности, и, кроме того, для расширения своих границ. Это крайне важная биологическая функция, и ни уменьшить ее, ни избавиться от нее совсем невозможно. Но делать-то с этим что-то нужно!

Любопытно, но любая, даже самая простая, нереализованная потребность приводит к агрессии в той или иной степени. Например, если человек проголодался, то через некоторое время он почувствует дискомфорт, нарастающий с течением времени от легкого раздражения до ярости. И, если он не заметил, что он голоден, его дискомфорт и развивающаяся дисфория относятся исключительно к тому, что он не реализовал эту простую потребность в еде. Любой человек, обратившийся к нему в это время, вызовет у него, по крайней мере, недовольство, возможно, каким-либо образом выраженное, хотя на самом деле это недовольство имеет другие корни – голод. И для того, чтобы прийти в более спокойное состояние, достаточно совершить очень простые, неагрессивные действия – что-то съесть.

К сожалению, в нашей культуре на первый план выступает не знание своих потребностей, а выполнение каких-либо социальных задач, которые человек сам себе ставит. Люди зачастую забывают о своих потребностях и даже стыдятся, вспоминая о них. Происходит своеобразное специальное обучение «не знать» о своих потребностях, все воспитание построено на этом. Что с этим делать, где, в какой момент людей отучают ощущать свои потребности? Как можно научиться, хотя бы на уровне семьи, не игнорировать свои потребности, а, наоборот, создать условия, чтобы эти потребности осознавались в более явном виде?

Рождается младенец, и он изначально очень агрессивен, но не в том плохом обыденном представлении, а в том, что он уже умеет и выражать, и проявлять свои витальные потребности – криком он привлекает к себе внимание взрослого для того, чтобы тот послужил инструментом для их удовлетворения. Бывает забавно наблюдать, когда один маленький человечек громко кричит, а взрослые бегают вокруг, и гадают, чего же он хочет – есть, спать, а, может, хочет, чтобы его взяли на ручки, тем самым реализуя его потребность в близости? Большинство младенцев очень успешно манипулируют окружающими взрослыми, но не в плохом смысле этого слова, а потому, что у них пока нет собственного инструментария для реализации своих потребностей.

В дальнейшем, когда этот инструментарий появляется, манипулирование родителями приобретает тот самый негативный смысл, становится поведенческой агрессией. Ребенок уже обладает какими-то навыками и может совершить что-то самостоятельно, но пытается побудить взрослого, чтобы он за него это сделал. Очень часто подобное поведение встречается и у подростков.

На следующем этапе, когда витальная безопасность уже достаточно обеспечена, дети начинают удовлетворять свою потребность в расширении границ – это любопытство, важный инструмент становления личности, который мощно подавляется чем дальше, тем больше, но, к счастью, не у всех. Ребенок начинает все трогать, совать в рот, по мере того, как он приобретает способность самостоятельно передвигаться, он стремится забраться все дальше и дальше, дотянуться до большего количества предметов. Ребенок становится экспансивным, любопытным, и в этом смысле – очень агрессивным.

Именно в этот момент и начинаются ограничения, и, следовательно, конфликт. Ведь с одной стороны, хорошо, что ребенок любопытен – он познает мир и расширяет собственные границы. Но, с другой стороны, маленькие дети совершенно не умеют обеспечивать себе безопасность. Конечно, эта способность нарастает, ребенок начинает что-то понимать, к нему приходит опыт, в чем-то он учится себя ограничивать. Тем не менее, окружающие его взрослые пока еще продолжают обеспечивать его безопасность.

И для того, чтобы ребенок не шел туда, где его безопасность не гарантирована, его пугают. Это классический способ ограничения витальности, иногда называемой агрессивностью. Второй классический способ – ограничение запретами. Вокруг ребенка выстраивается заборчик из колышков «Нельзя!». Существует масса поговорок-пугалок, которые для взрослых звучат забавно, но для детей создают мощную преграду развитию их детской витальности и способности расширять свое пространство – «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали!», «Закрой рот, ворона залетит!», например.

Ведь маленький ребенок понимает все буквально. Когда маленький ребенок чему-то удивляется, он целиком распахивается навстречу чему-то новому и интересному, а ему говорят: «Ворона залетит!». И он по-настоящему пугается того, последствия чего он не может предвидеть. Маленькая царапинка или легкий ожег вызывает у него невероятный ужас – а вдруг я умру? И у малыша возникает внутренний конфликт «Я хочу, но боюсь!» или «Мне это нельзя, я буду наказан».

Дальше включаются моральные запреты – «Стыдно!», «Все ребята как ребята, ты один такой-сякой», то есть малышу внушается мысль, что если он что-то будет делать неправильно, то станет каким-то не таким, плохим, не принятым, не признанным. В этом случае потребность в признании, и именно в тот момент, когда она наиболее остра, находится в очень опасной зоне. И ребенок эту ситуацию воспринимает так: «Если я не буду соответствовать требованиям окружающих меня – меня не будут любить и признавать!»

Вообще маленькими детьми очень легко манипулировать с точки зрения того, чтобы они начали забывать о своих потребностях. Поэтому в семьях очень важно строить доверительные отношения с детьми, делиться своими потребностями, и чем раньше, тем лучше.

Под метапотребностью здесь понимается потребность, обнаруживаемая в любой потребности как некоторый исходный фундамент. И именно агрессия не как некоторое действие, а как свойство всех живых организмов на этой планете (агрессивность) служит для обеспечения этих потребностей.

Удовлетворение первой из метапотребностей – потребности в безопасности – обеспечивает человеку выживание и ощущение постоянства. Человек охраняет от чуждого вторжения свою территорию и тело, свое психологическое пространство для того, чтобы чувствовать себя целостным, ненарушенным, нетравмированным. И пока эта потребность не удовлетворена, основные мотивы поведения людей направлены на выживание. Человек осуществляет более глубинные программы, часто инстинктивные, уже не особо опираясь на социальный контекст и контакты, а пользуется очень древними механизмами тотальной защиты.

Как только основные физиологические потребности и потребность в безопасности в достаточной мере удовлетворены, есть ощущение защищенности, доверия, возможности сохранить свою жизнь, на первый план выходит потребность в близости – потребность в любви, привязанности и зависимости. Человек начинает рассматривать других людей как возможных партнеров по взаимодействию, и стремится достичь состояния, которое можно назвать «Я не один». Это не обязательно тотальное присутствие, как считают многие, но некая разделенность.

В основе конфликтов родителей и взрослеющих детей чаще всего лежит неудовлетворенность именно этой потребности, а вовсе не вынос мусора или какие-то домашние работы. Понимание этого поможет разрешить ситуацию конструктивно – возможно, подросток может делать что-то еще, что ему более импонирует, нежели вынос мусора.
На самом деле, если ребенок еще не отделился, не сепарировался от родителей, и живет с ними внутри их и его безопасного пространства семьи, то все они нуждаются во взаимном сотрудничестве. А это, по сути, потребность в близости и разделенности.

В данном контексте отсутствует проблема выноса мусора или мытья посуды вообще. Это подтверждается тем, что когда подросток покидает семью и родители начинают жить одни, они с этим каким-то удивительным образом справляются, впрочем, как и сами отделившиеся дети!

В случае, если, например, мама чувствует себя одинокой и покинутой, когда сын не вынес мусор, не вымыл посуду, не убрал свою комнату, возможно, ей стоит подумать о том, что происходит в ее взрослых отношениях, есть ли у нее достаточно поддержки, и почему для нее так важно сотрудничество ее ребенка, в каких областях ей этого сотрудничества может не хватать. И было бы совсем неплохо, не пугая своего уже взрослого ребенка, начать разделять с ним свои чувства, свою горечь, возникающую от того, что ее покинутость, недолюбленность, обездоленность связывается с мусором или грязной посудой.

Кстати, причины, по которым подросток мусорит в своем личном пространстве, могут быть совершенно другими. Есть замечательная книга Виктора Рудольфовича Дольника «Непослушное дитя биосфера», где легко и непринужденно раскрывается эта тема, а так же почему это с возрастом проходит, почему мужчины разбрасывают носки, а женщины все вытирают тряпочкой, и многое, многое другое.

Если рассматривать агрессию как форму социального поведения, то нельзя не упомянуть о двух ее злокачественных формах: когда витальная, жизненная агрессивность превращается в насилие, и когда агрессия оказывается инструментом осуществления власти – не сотрудничества, не подтверждения близости, а именно власти над кем-то. И если властвовать над маленькими детьми достаточно просто, то с детьми в подростковом возрасте все обстоит значительно сложнее. Если требования насильственные, заранее не оговоренные, то подросток будет отчаянно им сопротивляться.

Вообще власть и иерархические отношения – кто круче, кто старше – осуществляются, как правило, всегда с помощью насильственной агрессии. Крайний пример – тираны, чье правление сопровождалось диким, кровавым и необузданно жестоким насилием.

Само понятие агрессия имеет множество трактовок. По словам известного немецкого психолога Эриха Фромма, понятие «агрессия» напоминает ему коллекцию хлама, куда свалены многие психологические механизмы, которые люди не умеют анализировать, и даже не знают, как их назвать. В своей книге «Анатомия человеческой деструктивности» он подразделяет агрессию на 2 вида – жизненную, витальную и деструктивную, в основе которой лежит разрушение и разрушительность.

Один из основателей гештальт-психологии, выдающийся немецкий психотерапевт Фредерик Перлз, в своей книге «Эго, голод и агрессия» приводит аналогичную классификацию, но в других терминах. Первый вид – биологическая агрессия – присуща всем живым существам и совершенно необходима для жизни и осуществления жизнедеятельности, успешной, удовлетворяющей и приятной. Второй вид агрессии – анигиляционная агрессия, которая пусть даже не приводит к убийствам и поеданию друг друга, тем не менее обладает огромной разрушительной силой, ломая порой не только психологически, но даже физически. Например, могут начаться всякие болезни, если какие-то отношения складываются неблагоприятно, или вообще нет удовлетворяющих отношений.

И чтобы избежать подобных разрушительных последствий, нужно обязательно честно смотреть на свои потребности, признаваться себе в том, в чем может быть, не хочется признаваться.

Третья метапотребность человека – это потребность в действии. Существует интересный момент, связанный с выражением агрессии и действием. Сколько бы человек не злился и не выражал свою агрессию, но, если ему не удается осуществить успешные действия, направленные на удовлетворение своей потребности, обнаруженной с трудом, с помощью некоторой рефлексии и признания самому себе, он, скорее всего, будет чувствовать себя плохо. Он может не болеть, но побаливать, какая-то соматизация возникнет потому, что его агрессивная энергия направлена на совершение действия по удовлетворению этой потребности.

В данном контексте болезни подростков и родителей, их соматические сложности – это тоже один из способов выражения потребности, в которой сложно признаться самому себе и передать другому словами.

По большому счету, обучение не знать потребности, удовлетворяет потребность в безопасности. Все наши общественные институты ориентированы на регуляцию, а не синхронизацию. При синхронизации люди естественным образом, не договариваясь, находят общий ритм и интерес. Например, влюбленные, которым приятно вместе вставать и вместе ложиться, завтракать, ужинать, проводить время вместе, даже если один из них жаворонок, а второй сова, вынуждены синхронизироваться, чтобы общаться друг с другом.

Регуляция же подчинена жестким схемам и четким регламентам, все делается одновременно, строем. И в этом строю – имеется в виду не движение, а одновременность, например, необходимость одновременно обедать или приходить на уроки – собственные потребности отодвигаются на задний план. Утренние войны из-за вставания на работу, в школу знакомы всем. Особенно остро эта проблема стоит в семьях, где есть маленькие дети, у которых еще нет осознанной ответственности. Они пока не в состоянии найти баланс между потребностью еще поспать и необходимостью идти в садик или школу. Поэтому родители нервничают, все выглядят агрессивными и друг другом не довольны. У более зрелых людей этот конфликт решается достаточно просто достижением этого баланса – «Да, я хочу спать, но мне нужно на работу, я хочу на эту работу, и я туда прихожу в хорошем настроении, несмотря на то, что мне не удалось выспаться!». Однако, если работа нелюбимая, то никакого баланса не будет, а будет фрустрация или болезни, как способ избежать.

На самом деле потребностей у людей не так уж много. Как человеку определить, что ему на самом деле хочется в том или ином конфликте, и как донести эти потребности до противной стороны? Существуют практические упражнения, помогающие лучше разобраться в истинных причинах собственной агрессивности.

Как понять, какой именно вариант подходит лучше всего? Это подскажет внутреннее чувство. Вспомните, как барон Мюнхгаузен спрашивал у своей возлюбленной в замечательном фильме Марка Захарова:

Это было именно то, что он хотел от нее услышать.

Достаточно часто во время конфликтов человеку кажется, что другому понятны его потребности – что тут говорить, все и так ясно! На самом деле это не всегда так.