Статья написана по результатам работы над проектом в мастерской на третьем блоке и обсуждения на фестивале.

А потом тема моих работ уточнилась до «кризисов, связанных с расставанием», и по этой теме я писала дипломную работу. Так случилось, что одновременно с тем, как я выбрала такую тему для исследовательской работы, в моей жизни случилось, собственно, то самое кризисное расставание, и я подумала: «Ааа вот что нужно было, чтобы сюда попасть. Вопрос теперь только в том, а как отсюда выйти?». И вектор моего интереса сместился с того, почему расставания бывают такие разные, на то, что происходит в момент расставания с человеком, и как люди выходят из тяжелых состояний.

В процессе написания работ, читая литературу, я попробовала собрать список факторов, которые указываются чаще всего как влияющие негативно на переживание, на его длительность, силу и т.д:

В эксперименте, где людям предлагали посмотреть на портрет бывших партнеров, выяснили, что у людей активизируется вторичная соматосенсорная кора и островковая доля. Эти зоны также бывают активны у тех, кто ударил себя молотком по пальцу. Также в момент отвержения в мозг выбрасываются опиоиды, которые являются натуральными обезболивающими. Для нашего мозга душевная боль во время расставания кажется такой же реальной, как физическая боль от удара.

Чаще всего исследования говорят, что человек, которого оставили в одностороннем порядке, переживает это сильнее и тяжелее, и ему требуется больше времени, чтобы справиться с произошедшим. Но когда я искала исследования, я заметила, что работ про переживание людей, которых оставили, намного больше, чем исследований про то, что происходит с людьми, которые выбрали быть односторонними инициаторами. И здесь мне бы хотелось поделиться результатами моей дипломной работы. У меня была достаточно небольшая выборка, но когда я просила выбрать самое сильное или сложно переживание, респонденты с разным опытом почти всегда обозначали как самые тяжелые те ситуации, когда они являлись единственными авторами. Что касается ситуаций, когда решение о разрыве отношений было принято обеими сторонами, то чаще всего встречается идея, что такие расставания легче и быстрее переживаются людьми.

Если говорить про отношения, которые закончились по договоренности, то это ситуация, когда каждому из участников удается сохранить авторство, возможность влиять на ситуацию. А также договоренность часто бывает связана с возможностью вести диалог с партнером, признавать важность вклада в жизни друг друга, и с сохранением ценности другого.

Я постаралась собрать и проанализировать свои наблюдения и подытожить работу, которую я вела в течение года своими собеседниками. Я попробовала выделить запросы, с которыми я встречалась, а также идеи, которых я придерживалась, и действия, которые я предпринимала.

Первое, с чем я часто сталкивалась в работе с людьми, переживающими расставание, — это шоковое состояние. Но, на мой взгляд, работа с шоковым состоянием — это отдельная тема, о которой говорить можно много. Мы не будем долго на ней останавливаться, я скажу основные принципы, которые важны были для меня в работе с шоком.

Часто этот запрос возникал, когда у человека не было возможности рассказать про происходящее кому-то в своем окружении, например, потому что у расставшихся была одна и та же компания друзей или просто не принято это обсуждать, или нет людей, которым человек доверяет и т.д.

Вторая — компания друзей, с которыми они вместе учились в школе, и там на Пашу очень влияла идея, что “парни не поймут”. На следующих сессиях мы обсуждали отношение Паши к произошедшей истории, посмотрели подробнее на то, как он относится к себе и своим действиям в отношениях, и может ли он сделать для себя какой-то вывод из произошедшей истории. Мы также продолжили обсуждать идеи, которые не давали возможность делиться переживаниями и обсуждать случившееся с друзьями. Наша работа закончилась на моменте, когда Паша сказал, что понял для себя, что в отношениях ему точно не подходит, и решил, что предложит обсудить школьным друзьям эту тему.

*истории и имена изменены в соответствии с этическими идеями

Для Али самой большой проблемой было ощущение нереальности происходящего и ужас от ощущения, что она сходит с ума. Молодой человек внезапно для нее сообщил по переписке, что они расстаются, не дав ей никаких объяснений. Мы с Алей попробовали найти способы, как она может напоминать себе, что реальность существует, обозначить области, куда сомнение точно не проникает, а также поговорить про то как она определяет, что для нее реально. Во время разговора она отмечала, что для нее важно, когда я замечаю и свидетельствую о том, что она чувствует. Затем Аля сказала, что очень хочет разобраться, почему это расставание так сильно ее зацепило, потому что непонимание поддерживает страх новых отношений. Мы вместе, используя метафору про кинокритика, исследовали историю этих отношений и их разрыва как если бы это был фильм. Достроенные ею смыслы помогли повлиять на страх. Аля сказала, что несмотря на то, что ей сложно понять ее бывшего партнера, и некоторые ответы может дать только он, понимание того, что для нее было неправильно в таком расставании, насколько сильно это нарушило ее ценности, помогло снизить страх, который заставлял боятся не чего-то конкретного, а вообще всех отношений.

Он мог звучать так: «я просто хочу, чтобы мне стало лучше», «я хочу, чтобы мне стало наконец все равно», «мне мешает, что я столько об этом думаю. Мне мешает это нормально работать», «мне страшно столкнуться с чувствами»

Мы стали разговаривать про то, как можно по-разному пробовать взаимодействовать с эмоциями, искали примеры в литературе и сериалах. Параллельно мы также находили уникальные эпизоды, которые не поддерживали идею о том, что Инна не сможет справится с чувствами. Например, с бессилием она уже встречалась, и боль тоже давала о себе знать, несмотря на то, что Инна пыталась ее не замечать. И смогла их пережить и не переставала чувствовать другие эмоции, хотя они казались сейчас не такими яркими. Для Инны оказалась подходящей концепция сострадательного отношения к себе. Она сказала, что сначала, такое отношение к себе показалось странным и непривычным, но почему-то продолжало привлекать. Мы обсудили, как на наших сессиях мы можем пробовать применять эту концепцию, как в наших отношениях может проявляться сострадание. Следующие несколько встреч работа с состраданием к себе была сквозной темой. Через некоторое время Инна сказала, что после того как она научилась сосуществовать вместе с болью, слышать себя и сострадательно к себе относиться, она поняла, что эта боль сохраняла связь с тем, что было для нее очень ценно в законченных отношениях, и она не хотела терять.

Когда мы работали с Алей, еще одной проблемой для нее было чувство вины. Аля очень часто обращала внимание на те, моменты, где она была не права или ей казалось, что она могла бы поступить по-другому, и другие действия привели к иному развитию событий. Аля говорила, что вина дает ей хотя бы иллюзию, что она может что-то контролировать, и еще дает объяснение такому расставанию (страдания сейчас как искупления вины прошлого). Но такое объяснение очень больно ее задевало и на смену вине приходил гнев и ненависть к бывшему партнеру, которые старались ее защитить и отстоять ценности. Аля назвала это замкнутым кругом, из которого хочется выйти, потому что ни вина, ни ненависть не возвращали ей такое чувство контроля жизни, которое было бы для нее подходящим. Она все время ощущала бессилие. Во время бесед мы с Алей пытались определить, какое чувство контроля было бы для нее подходящим, как бы она проявлялось в жизни и отношениях с другими людьми. Обсуждали понятие “авторства” в нарративной практике и то, какие идеи и представления есть у Али. Идеи подходящего чувства контроля и авторства оказались связаны для нее с представлениями об ответственности. Аля сказала, что когда маятник сильно раскачивается,ее выкидывает либо в вину, либо в ненависть, там уже невозможно выстроить нормальные отношениях с ответственностью, и следовательно невозможно вернуть себе предпочитаемое чувство авторства. Мы стали исследовать, как она может удерживаться в середине и не давать маятнику раскачиваться. Одним из способов было насыщение ее истории уникальными эпизодами, в том числе из настоящего, про подходящее чувство контроля.

Денис на протяжении трех лет возвращался к отношениям, которые завершила его бывшая партнерша. Он говорил, что мысль о несправедливости могла часами крутиться у него в голове и не давала ничего делать. Во время бесед мы долго обсуждали идеи Дениса, связанные со справедливостью. Он рассказывал, что с детства было представление о том, что если человек причинил вред, то плохое ему вернется, и справедливость будет восстановлена. Такую идею очень подкрепляли фильмы и сериалы. Когда Денис видел, что нехорошему герою пришло возмездие, он чувствовал удовлетворение. Но оказалось, что в жизни и в отношениях с девушкой эта идея не работала. Когда он видел ее неудачи, чувство удовлетворения приходило на очень короткое время, если вообще приходило. А затем появились и сострадание, и боль, и грусть. Мне было важно расспросить его, о чем могли говорить эти чувства и к чему они его возвращали. В ходе рассуждений Денис пришел к тому, что в тех отношениях было очень много важного и ценного для него. Он также сказал, что в тех отношениях остался он как партнер, и вернуть себе эту грань идентичности он сможет, только если решиться на новые отношения. Это были его первые серьезные отношения, которые он хотел бы запомнить. Но такой разрыв отношений, где его мнения не спрашивали, портил для него всю историю. На мой вопрос: “как тебе кажется, а какое завершение было бы для тебя справедливым?” - он ответил, что ему всегда казалось, что месть, а сейчас кажется, что диалог. Мы обсудили, какое место в жизненном клубе он мог выделить бывшей девушке и при каких условиях. Мне также было важно уточнить, что Денису будет важно сделать, если диалог не получится, что тогда поможет ему почувствовать чуть большую завершенность и справедливость в этой истории. Денис сказал, что вариант с диалогом идеальный, но он понимает, что это может не случится. Тогда какая-то часть боли и тяжести осталась бы с ним, но его поддержало бы, если бы он нашел похожие истории. А придало большей завершенности, если бы он четко для себя обозначил, вопросы и тезисы для диалога и четко описал, какое место сейчас занимает бывшая девушка в жизненном клубе, и условия при которых оно может измениться.

Отношения Киры завершились после того, как она узнала об измене своего партнера. На первую сессию она пришла со словами, что теперь не знает, как доверять себе, раз была так слепа и ничего не замечала. Она рассказывала, что стала меньше общаться с друзьями, потому что начала ждать предательства и с их стороны тоже. Мы начали очень медленно исследовать историю доверия Киры с самого детства. Для нее было открытием, с каким большим количеством страхов справлялось раньше ее доверие. И одновременно ей было очень больно от того, как оно пострадало в тех отношениях, где она меньше всего этого ждала. Кира сказала, что первым шагом в восстановлении для нее будет возвращение доверия себе, а потом уже другим людям. Возвращение доверия началось с того, что Кира составила список потребностей, которые у нее есть как у человека, и пробовала их слышать, а также замечать и развивать отношения со своим телом.

В нарративном подходе достаточно много различных практик исследования идентичности, различных вопросов и карт, которые могут помочь.

Ближе к концу работы Инна как-то сказала “мне кажется, я снова живой человек, только теперь какой-то совсем другой”. Несколько встреч мы посвятили тому, что попробовали подытожить, какой она была, когда начинала отношения, какая пришла на первые сессии ко мне, и что о себе она узнавала в процессе бесед. На одну из таких встреч Инна принесла две свои фотографии. Мы попробовали с ней вместе сделать два коллажа, описав мечты, надежды, цели и ценности, каждой из девушек на фото. А потом соединили их третьи листом по середине, на котором Инна нарисовала мост. И написала список того, что ее поддерживало весь этот переходный период.

Я часто встречалась с идеями про позицию жертвы или позицию проигравшего, идеей «кто первый бросил тот и выиграл». Мне кажется, в обществе очень много противоречивых идей про расставание и разводы. И изучение идей, влияющих на человека, с помощью деконструкции часто было отдельной параллельной линией в разговорах с собеседниками. Про идеи можно подробнее почитать в статье Стефании и Дины «О работе с расставанием. Терапевтический и социальный опыт»

Изначально у меня не было в целях сделать карту по работе с расставанием. Мне намного ближе следовать идеям и из них уже задавать вопросы, а не опираться на схему с заготовленными вопросами. Но бывают моменты, когда теряешься или чувствуешь себя в тупике, тогда готовые вопросы очень помогают. Когда я обсуждала с Олесей проект, у меня систематизировались вопросы и направления того, как я работала, и получалась некоторая структура. Олеся предложила мне вопросы одного психолога, где структура во многом совпадала. Я решила посмотреть, могут ли они сочетаться и соединила все в единую структуру. У меня получилась скорее не карта, а набросок карты, с которым можно работать дальше.

Когда я писала дипломную работу, я часто встречала, что пишут про проживание утраты, как смерти, дальше делают комментарий в одну строчку про то, что и для переживания расставаний и разводов характерны примерно те же этапы. Мне не очень нравится четкое следование этапам периодизации, но нравится одна из существующих, которая была собрана М.К. Гросицкой. Ее статью можно найти в свободном доступе в интернете. Она специалист, который работает в рамках понимающей психотерапии, и статья написана через призму этого подхода. Но мне кажется, что там достаточно много идей, которые можно позаимствовать. В ней также много литературных источников и цитат из эссе, в которых можно найти истории других людей, что может быть полезно собеседнику.

Я расспрашивала собеседников про то, что могут давать знания о стадиях проживания. Вот некоторые пункты, которые они указывали:

• Надежду, что это не только со мной происходит, с другими это тоже случалось, и они как-то это пережили
• Понимание и готовность к тому, с чем я могу встретиться
• Определенность
• Могу взять оттуда хорошее описание, чтобы сказать, что со мной происходит

На фестивале мы пришли к тому, что не всегда история переживания расставания может иметь окончание, и не все могут хотеть историю завершать. Скорее важно, чтобы она из проблемной превратилась в более предпочитаемую. И мы отметили, что часто история расставания перестает быть проблемной тогда же, когда она перестает быть доминирующей в жизни человека и становиться одной из многих других историй. При этом это вовсе не значит, что человек встречается с равнодушием по отношению к бывшему партнеру, утраченным отношениям и т.д.