- Нелогичные противоречивые сообщения.
— Когда есть большой контраст между состояниями и можно сделать видимым влияние. Например, общаешься с клиентом 4 сессии, и на пятой сессии он вдруг совсем в другом состоянии и другую историю рассказывает о происходящем. В этот момент можно поговорить о состоянии, например, предложить идею: «Кажется, вы раньше об этом говорили несколько по-другому. Возможно, состояние, в котором вы находитесь сейчас, сильно влияет на то, что вы видите».- Противоречие между запросом и процессом.
Расширю идею про контраст состояний: на самом деле это та же история, когда каждую сессию у клиента новый запрос, а про прошлые запросы он не вспоминает. Иногда сталкиваюсь с тем, что человек будто обнулился с прошлой встречи, он уже не помнит, что вообще было, и процесс начинается заново.
- Сложности с выражением эмоций
За время прохождения учебной практики и карт, я столкнулся с людьми, которых назвал «сложными клиентами для нарративной практики». Такой человек с трудном выражает эмоции, говорит об очень тревожащем и волнующем событии в своей истории абсолютно спокойным и ровным, могильным голосом. Мне кажется, что как раз конфронтация может здесь помочь. Часто это проявляется не только в том, что человек не выражает эмоции, но и в появлении эмоций во время отдельных моментов.
— Да, иногда это очень полезно. Человек вдруг вообще замечает, что он что-то чувствует, или что-то вообще с ним происходит, или как он как-то на это реагирует. Хотя до этого ему казалось, что все нормально.— Это он думает, что не выражает. Но у него меняется состояние. Иногда я даже могу заметить, что взгляд меняется, он будто куда-то смотрит. Когда про это говорю, человек соглашается: «Да, действительно, не знаю, как это назвать, но что-то со мной происходит».С такими собеседниками важно оставаться в общей экологической базе (быть аккуратным и так далее), потому что обычно им такое подсвечивание не очень подходяще и комфортно. Но мы помним, для чего мы это делаем. Мы не подглядываем за человеком, отмечая, что у него как-то изменилась интонация, речь, взгляд просто для того, чтобы это подсветить, а для того, чтобы действительно прояснить этот момент.
- Смещение акцентов (фокуса)
— Сталкиваюсь с тем, что человек начинает говорить не о себе, а о своем партнере, о своих родственниках, пытается анализировать их позицию и историю. Тогда я предлагаю вернуться к нему. Это будто бы избегание.Действительно, часто бывает, что люди пытаются говорить о других людях и выйти на терапию третьих лиц. Здесь мы можем конфронтировать и подсветить даже на уровне сеттинга. Это тоже очень важный момент конфронтации — противопоставление позиции и цели терапии, зачем мы вообще здесь находимся и что мы можем. Конфронтация в этом плане может быть очень вариативна по уровням абстракции — от мета-моментов организации, до более конкретных эмоций, чувств и так далее.
На самом деле
подсвечивание ожиданий от терапии тоже может быть конфронтирующим моментом. Возможно, человек думает, что терапия — это прийти, рассказать о том, что его партнер отстойный, и узнать, как исправить своего партнера. Человек может быть искренне уверен, что хочет именно этого. Мы можем попробовать сместить его фокус и сопоставиться в целях. Но мы об этом не узнаем, если об этом не поговорим.
Есть клиенты, которые отличаются явным негативизмом по отношению к терапевту — что бы мы не сказали, какой бы вопрос не задали, даже при возвращении слов клиента, слышим в ответ: «Нет, это не то, это не так, я с этим не согласен, мне это не нравится». Также сюда относим негативизм по отношению к методу, сопротивление или полное отвергание наших предложений, саботирование процесса (регулярные переносы, нерегулярность встреч и так далее).
Важный момент, что сеттинг и вообще процесс нарративной практики — это договор двух людей. Мы говорим о сопротивлении, скорее, в контексте нарушения договора — мы сначала договорились об одном, пожали друг другу руки, вроде работаем, а по итогу выходит совершенно другое.
Встречаются люди, которые приходят «оттерапевтировать» терапевта: «Сейчас я приду, и терапевт себя плохо почувствует, меня ни один психолог за 15 лет не взял». В этом тоже есть какой-то интерес. Если человек продолжает третировать психологов год за годом, то чисто из позиции любопытства нарративного практика неплохо было бы об этом подговорить — что человеку дает такая позиция в терапии, является ли она для него по-настоящему терапевтичной, либо это просто его хобби за деньги.
Мы говорим об этом в контексте конфронтации, потому что на самом деле, как уже говорили, цель конфронтации — продвижение терапии. А когда вы понимаете, что друг к другу не подходите, пришли сюда с разными целями и пора закончить работу — это очень хорошее продвижение терапии. Оно прямо продвигает её от начала и до конца. И мы не должны бояться таких результатов.
«Любая терапия — это межличностное взаимодействие, любое межличностное взаимодействие в контексте терапии — это симуляция жизненного опыта. Даже такой опыт отказа от терапии, когда терапевт прямым текстом говорит: «Нужна ли вам терапия на самом деле, зачем вы сюда приходите?»
— Я подумала еще про особенности нарративной практики. В других подходах мы считаем, что подсвечиваем противоречие, которое 100% действительно есть, а в нарративной практике больше говорим о том, что видим противоречие. То есть я его вижу, об этом говорю, но не считаю, что оно 100% есть, и как раз хочу узнать. Например, клиент выражает эмоции странно для меня, и я узнаю, что он действительно так выражает эмоции, а не закрывается таким образом. Из этого следует вывод, что конфронтация не обладает правом интерпретации, это особенность нарративной практики — мы априорность своего опыта ставим под сомнение, мы такая же личность, которой свойственно ошибаться, на которую влияют какие-то дискурсы.
«На самом деле глобальная конфронтации и подсвечивание противоречия — выход к авторской позиции. Мы человека разворачиваем к тому, что это он принимает решение делать что-то или что-то не делать. Решение что-то не делать — это тоже выбор. Это помогает вернуться к авторской позиции и на нее немного опереться.»