ЧТО ВАЖНО
В НАРРАТИВНОЙ ПРАКТИКЕ?

Наиболее ценной для меня является идея неэкспертной позиции консультанта. Эта же идея является пока единственно знакомой и наиболее понятной.
Два года назад, когда в рамках изучения коучинга, я изучала блок о коуч- позиции, я впервые услышала про нарративный подходе. Именно схожесть позиции консультанта в НП и коуча, и стала тем мостиком, который привел меня в нарративную практику.
Изначально, сама возможность неэкспертной позиции была мне не знакома в принципе)) Много лет, работая в крупных компаниях, да еще и в сфере управления людьми, я просто обязана была знать все и за всех (по крайней мере, мне так казалось).
Неэкспертная позиция стала для меня открытием. Оказалось, что можно разрешить себе чего- то не знать лучше всех, позволять другому человеку самому принимать решения и получать больший результат как дома, так и на работе. Сейчас, я полностью поддерживаю принцип того, что у каждого человека есть все ресурсы для решения проблем и реализации целей. Хотя, все еще, продолжаю в себе тренировать неэкспертную позицию. Очень поддерживает моя любовь к коучингу и работа с клиентами.
Что это значит для меня? Многое: во- первых, это принятие других, их точки зрения, их права на собственное мнение; во – вторых, это передача ответственности за жизнь, решения, поступки самому хозяину жизни; в третьих, это бОльшая продуктивная активность окружающих; в четвертых, повысилось осознанное отношение к жизни моих детей (это для меня вообще просто волшебство).

Мне очень близок принцип неэкспертности терапевта- потому что я верю, что клиент (и вообще любой человек) обладает наиболее полной информацией о себе и своей жизни:) Я просто не могу быть экспертом в его жизни.
Этот принцип стал важен при обучении человекоцентрированному подходу, и постепенно он становится частью моего мировоззрения. Кроме того, личная терапия помогла прочувствовать этот принцип изнутри. Когда видишь, что терапевт раз за разом хочет свести твою проблему к некой, условно говоря, стандартной, общепринятой схеме, то хочется сказать: эй, я не схема из учебника, я живой человек, проживший с этой проблемой некоторое количество времени, и если бы она была так проста, я бы к тебе не пришла:)
Его поддерживали мои преподаватели, и на учебных сессиях я увидела, что он действительно работает. Раньше у меня было ощущение, что я лучше понимаю клиентскую ситуацию и знаю, как из нее выйти. Обучение ЧЦП показало, что клиенты вовсе не слепые котята, а их ситуации - вовсе не так просты, как могут показаться на первый взгляд.
Сейчас моя неэкспертная позиция помогает мне в практике с клиентами. При этом есть определенный парадокс: бывает трудно ее удержать - так как очень хочется помочь клиенту быстрее, но при этом с ощущением экспертности тоже трудно, так как при нем берешь на себя ответственность клиента, да и вообще корона тяготит:) Быть "неэкспертом" действительно легче - как в терапии, так и в жизни, но решиться на эту неэкспертность бывает непросто.
Чему этот принцип помогает в моей личной жизни? Пожалуй, тому, что в целом общение с людьми становится более мирным и взаимообогащающим. Я действительно не знаю, как лучше для другого человека, и это дает мне возможность не пытаться влезть в роль спасателя, например. И в целом этот принцип во многом про уважение к человеку, как мне кажется.

Главное для меня в нарративном подходе это идея о том, что "Человек- не есть проблема".
Ценным для меня является то что, данная мысль позволяет не обвинять человека, не ковыряться в его внутреннем мире в поисках заветных причин проблемы с умным видом знающего эксперта.
С этим я столкнулась, когда заболела рассеянным склерозом. Не будучи знакомой с нарративной практикой, как-то интуитивно отделяла себя от болезни. Конечно, был период, когда внутренняя жизнь раскладывалась по полочкам, искались причины заболевания в себе (в особенности не так чувствую, не так думаю, не то что-то делаю). Да, рассеянный склероз существенно ограничивает жизнь и доставляет не мало хлопот, но с ним можно научится взаимодействовать. И думаю, эта идея о взаимодействии стала главной для меня. Эту идею поддержало чтение книг по нарративной практике и занятия письменными практиками.
Эта идея - надежда, которая помогает справиться с самыми тяжелыми ситуациями в жизни. Для профессиональной деятельности эта идея очень важна, потому что в намерениях помогать людям с ограниченными возможностями.

Мне бы хотелось выделить идею отдельности человека и проблемы. Человек - это не проблема, человек отдельно, а проблема отдельно. В последнее время я много работаю с детско-родительскими отношениями, своими и не только, пишу статьи. И очень часто приходится проговаривать, что плохим может быть поведение, но не сам ребенок. Что не надо навешивать ярлыков (неряха) и стыдить. После прочтения статей по НП вдруг поняла, что можно проговаривать это как абстрактную идею, а можно предложить человеку способ говорения (а значит и мышления) через повторение определенных речевых конструктов, через вопросы, сформулированные определенным образом - и это может быть гораздо легче для изменения поведения в стрессовой ситуации, например, когда вроде бы все все понимают, но ничего поделать не могут.
Идею поддерживали дети, чье поведение очень быстро менялось, когда они чувствовали, что их не оценивают, принимают, поддерживают, и не ждут от них определенного поведения заранее.
Мне нравится, что этому вопросу уделено особое внимание, и теперь я лучше понимаю, как важно не просто сформулировать идею, но и сформулировать ее верными словами. Еще важный момент: люди взаимодействуют с другими людьми, но не с их проблемами, т.е. никто другой не сможет решить твою проблему (выстроить с ней отношения). Это вроде как очевидный момент, но мне нравится, что он спрятан в самом способе мышления о проблеме. Ну и конечно, это способствует доброте и внимательности по отношению к другому, способствует взгляду на другого как он есть, не заслоняясь диагнозами и определениями.

Экстернализация мне очень напомнила подход Брене Браун (исследователя стыда, уязвимости и храбрости). По Брене, стыд — это «я плохой», токсичное, липкое, ведущее к депрессии, болезненной уединенности, суицидальным мыслям.
Тогда как чувство вины — это ощущение «я поступил плохо, вразрез со своими убеждениями», подход, позволяющий менять поведение благодаря пониманию разницы между словом и делом.
Экстернализация делает примерно то же, что и перевод стыда в чувство вины: отделяет человека от проблемы, позволяет вносить изменения в поведение. Нарративная практика в целом обращается к намерениям, ценностям, важным направлениям в жизни человека, также сводя слово и дело воедино.

Из всех идей нарративного подхода мне хочется выделить идею того, что человек - автор своей истории, сам лучший для себя эксперт. Самая большая ценность в этой идеи для меня - это ценность Личности, ценность самого Человека, собственно, как минимум (а вообще-то это большой максимум и посильнее всякого авторства в науке, искусстве и т.д.), каждый человек уже автор - автор своей жизни, это его история, его произведение, его творчество, каждый выбор - это как еще один шаг, который ведет к тому, что ты хочешь/ о чем мечтаешь, что ты задумал. Мне кажется, это хорошая опора - опора в себе (если вдруг не останется "внешних" опор, я всегда могу обратиться к тому, кто всегда будет рядом, - к себе самой).
Мне кажется, что с этой идеей я знакома с самого детства. Моей самой большой опорой и "гаванью" была и есть моя бабуля, с которой в детстве мы очень много проводили времени вместе, часто беседуя обо всем на свете (она у меня - философ, что всегда располагает к этому и особенно увлекает:)). Ее мировоззрение, личная история оказали на меня сильное влияние, и идея "человек - автор своей жизни" тоже пришла от нее. Собственно, своей верой в меня, в свое и мое авторство, авторство каждого человека в принципе бабуля и поддерживала меня, продолжает поддерживать в течение жизни, еще больше укрепляя эту идею уже во мне (такая интериоризация произошла:)).
В работе с клиентом это дает веру в него. И мне, и, я думаю, сам клиент тоже ее чувствует. Он чувствует эту веру в него от меня, и со временем сам начинает в себя верить. Мои слова, вопросы помогают ему увидеть его силы, ресурсы, его авторство, и со временем он все больше и больше, по чуть-чуть сможет видеть это в себе и своей жизни самостоятельно. Кстати, ведь ему удается почувствовать свое авторство в пространстве терапевтических отношений, а значит, он сможет привнести это и в другие отношения. Еще, мне кажется, что через эту идею поднимается и тема самоценности, и тема уникальности каждого человека, личности. И я не "тащу" клиента за собой, не предлагаю свои ценности, смыслы, решения, ответы на вопросы, а доверяю и нахожусь рядом, возможно, только направляя в сторону его поиска "своего".

Самая ценная для меня идея - это идея о том, что каждый человек является экспертом в своей жизни. Поэтому то, что правильно для одно, может совершенно быть ненужным и даже вредным для другого. Потому что мы не знаем и не можем знать всех особенностей, всех нюансов ситуации, ценностей другого человека, все его скрытые выгоды и дополнительные мотивы, которые человек может не озвучить при рассказе (и которые может даже сам не осознавать до конца), но которые при этом влияют на его жизнь, на его выборы, на его решения.
Для меня ценно то, что человек, принимая решение, не только берет на себя ответственность за свою жизнь, но и что важнее - выбирает то, что для него более верно на этом этапе его жизни. Выбирает то, с чем он может справиться. Выбирает то, что отвечает его ценностям, его стремлениям. Это его собственное решение. Не навязанное со стороны. Не "подкинутое" терапевтом или значимым лицом. А его собственное. Для меня это ценно, потому что дает человеку свободу жить своей собственной жизнью. Дает свободу чувствовать свои истинные желания и чувства. Позволяет опираться на себя и дает человеку ключ для того, чтобы решить не только вот эту вот конкретную ситуацию и проблему, но и на будущее - дает умение выяснить и принять что для него важно и ценно. И действовать в соответствии с этим.
Наверное, для меня изначально эта идея была с самого моего детства, но тогда она формулировалась иначе: "человек может все". В это я вкладывала, что может все, что захочет. В формулировке же, что человек является экспертом в своей жизни я познакомилась на ознакомительном семинаре по нарративу. И она показалась мне очень внутренне созвучной и правильной. Изначально мне повезло, что я работала с психологами, которые (кто осознанно, а кто - интуитивно) разделяли эту идею. И их работа очень сильно поддерживала эту идею. Затем, когда я начала работать в качестве студента-психолога, я прочувствовала на себе, что, слушая клиентку, я понимаю - вот для меня здесь решение будет простым и однозначным. Но ей оно не подходит. Ей надо что-то другое. А самое главное здесь - я не могу сказать, что ей надо. Я могу только задавать правильные и нужные вопросы, чтобы это решение родилось внутри нее. Чтобы это был ее личный инсайт.
Я регулярно напоминаю себе, что я не знаю всех тонкостей. Более того - я не могу их знать. И, как следствие, я не могу принимать решения за клиентов. Я не могу говорить им, что для них будет хорошо или плохо. Я могу слушать. Могу спрашивать. Могу помогать им находить ответы тем, как и что я спрашиваю. Но не жить за них, не решать за них, не ограничивать их. В обычной, повседневной жизни, это очень здорово помогает принять то, что люди - другие. Они могут принимать решения, которые мне не нравятся. Высказывать мнение, от которого мне может быть плохо или с которым я не согласна. Но я напоминаю себе о том, что для них - это правильно, это истина. И что они живут своей жизнью. В итоге такое осознание помогает мне принять различие. Понять, что я могу сделать с ним для себя. Уложить в своей голове другую картину мира.

Наиболее близка мне и потому запомнилась идея, что человек, с одной стороны, находится под мощным влиянием идей и ценностей, усвоенных во взаимодействии с другими людьми и в какой-то момент принятыми как нечто «само собой разумеющееся». С другой стороны, согласно нарративному подходу, человек может выбирать, каким ценностям и идеям ему следовать, а каким – нет. Для меня ценно то, что человек через призму нарративного подхода активен, является автором своей жизни и изменений в ней, и в то же время учитывается глубокая взаимосвязь его с социальным контекстом.
Эта идея стала для меня открытием, когда я сама проходила терапию у нарративного практика Е. Дайчик и позже – когда участвовала в проекте «16 тем» Д. Кутузовой. Мысль о том, что, например, взгляд моей мамы на некоторые вещи не является истиной в последней инстанции, тогда была озарением, и очень повлияла на мою дальнейшую жизнь и самоощущение. Моя подруга, терапевт и руководитель проекта, фасилитаторы проекта 16 тем меня очень поддерживали. Все эти люди – психологи по образованию.
Эта идея помогает мне в работе с большим уважением относиться к точке зрения людей, с которыми бы я не согласилась (если бы встретилась). Например, когда я пишу отчеты по социологическим опросам, мне стало легче рассматривать позицию других людей этнографически и аналитически, но не критически/оценочно. Я стремилась к этому и раньше, так как это часть моей работы. Но сейчас это, кажется, стало удаваться лучше. Это же относится и к моей личной жизни – мне стало проще примиряться с тем, что другие люди видят важные для меня темы иначе. Кроме того, меня стало интересовать, кто или что стало источником тех идей и ценностей, которые они разделяют.

Когда я читала книгу "Карты нарративной практики", я влюбилась в то отношение к клиентам, которое я увидела у автора. Ощущение какого-то восхищения что ли. И это очень здоровое восхищение, не из-за иллюзий, а именно от способности прикоснуться к самому ядру личности, быть в контакте именно с этой частью человека, и помогать самому человеку быть в контакте с этим, а остальное воспринимать как то, что можно изменить. И не просто вера в силу человека, в то, что он может справиться с проблемой, а именно искреннее собственное "бессилие" (в хорошем смысле) неэкспертности.
Уже в институте что-то созвучное я встречала в книгах Ялома, в психосинтезе тоже близкие вещи, а еще в гештальт-хрестоматии была идея про то, что вредная привычка в прошлом была наилучшим способом справиться с чем-то сложным, и что стоит быть благодарным ей за это, и расстаться с ней проще будет с благодарностью. Не могу точно вспомнить, где бы еще я встречалась раньше с чем-то подобным. И это потом уже, года три назад, была Кутузова, ее "16 тем" и остальные практики, а год назад Уайт и его книга, и статьи других авторов. Бесконечно хочется учиться таким вещам!

Я не профессионал. Мне понравилось то, что нарративный терапевт не вторгается в чужую душу, очень уважительно и бережно относится к человеческой душе, стимулирует самого человека к решению своей проблемы. Помогает человеку противостоять общепринятым мнениям. Я рада, что еще до знакомства с нарративной практикой, относилась к другому человеку с тех же позиций.

Мне наиболее близкой показалась идея произвольного незнания в описании децентрализованного подхода НП. То есть, сама тема децентрализации была мне понятна, а вот мысль о том, что мы произвольно выбираем незнание - была новой и интригующей.
Для меня это ценная мысль, так как во мне очень сильна экспертная позиция, это и хорошо, удобно, и в то же время часто мешает мне в работе. Мне ценна эта мысль как фокус внимания, с которым я могу поэкспериментировать прямо сейчас в практике: буду пробовать останавливать интерпретации, не просто становясь "белым листом", а подключая активное незнание, а значит, заинтересованность в истории другого.
Конкретно с этой частью идеи децентрирования (о произвольном незнании) мне удалось познакомиться только на вебинаре, она для меня освежающе нова. Это какой-то прямо сдвиг для меня: до того я понимала, что децентрированная позиция – важно, но как будто было в этом что-то про вранье. Как я могу заявить, что я не эксперт, если я эксперт. А тут — несомненная правда: по жизни рассказчика я явно не эксперт) В этом много облегчения и радости для меня.
Пока не знаю, как эта идея повлияет на мою профессиональную жизнь, но надеюсь, что сделает ее более живой и наполненной интересом к историям людей. По крайней мере, мне кажется, что если о ней помнить, можно гораздо больше и искренней задавать вопросов, а значит, четче слышать ответы) и не предполагаемые свои, а реальные рассказчика.

Я хочу отметить две идеи, которые сегодня особенно откликаются. Это укрепление зоны предпочитаемой идентичности и установка на позитивную историю в принципе.
Ценность этих идей. Для меня это новое слово в терапии. Возможность научиться работать с травмированными клиентами не через боль, а через альтернативные истории. Это способ обеспечить безопасность в работе с тяжелыми переживаниями. Возможно, я не права, но у меня есть предположение, что такой подход позволяет быстрее выстроить терапевтический альянс с клиентом.
С этими идеями я познакомилась готовясь к курсу по хорошему вопросу Дарьи Кутузовой. В своей практике я стараюсь сделать терапию более легкой, не лишая ее эффективности, работаю с арт-терапевтическими техниками, использую песочницу, метафорические карты. Я вижу, что не все клиенты в состоянии встречаться с болезненными переживаниями, поэтому идея работы с позитивной историей мне особенно ценна.

Мне очень близка идея о интертекстуальности.
Существование огромного множества историй, которые могут не рассказаны, но которые были проявлены при создании другой истории, при ее выборе, кажется мне очень завораживающим и любопытным. Для меня ценность этой идеи заключается в возможности увидеть огромное количество связей и ниточек с другими людьми, культурами, контекстами, различными пластами реальности, которые вдруг оказались в одной точке, стали частью чьей-то жизни. Это открывает большую возможность для исследования того или иного убеждения, собственного ощущения о чем-то, мне очень важно видеть: откуда что-то начинается, откуда растет, зачем это было нужно и важно ли это сейчас? Чувствовать связь между большим количеством людей и историй.
Но наиболее ценным и важным, мне кажется следующее: что каждая следующая рассказанная история, разговор и любая другая форма текста, могут вносить новые содержания в мою собственную жизнь и других людей.
Истории о добром и честном поступке другого человека, помогают мне сильнее чувствовать что в мире много светлого, открытого, волшебного. Это про большую силу текста, разговора, рассказанного и услышанного.
Именно на этом следствии из идеи интертекстуальности хочется остановиться. Одним из самых важных моментов присутствия этой силы, была история про уважение к сломанному дереву, которую мне рассказал мой близкий друг. Он заметил дерево, оно было повреждено много лет назад, но при этом выросло высоким и сильным. А дальше он рассказал про чувство глубочайшего уважения к этому дереву. Меня это очень тронуло тогда, много думала про это, как помогающую метафору в психотерапии, и вообще про применение этого уважения к моей собственной жизни и трудностям. Это стало очень важной частью моей личной истории теперь. Первый раз, когда я с этим встретилась, когда мой папа давно-давно начинал поддерживать меня в моих детских трудностях рассказами про собственное детство, его друзей, детей его друзей, фокусируясь на том, как можно справляться, что справляться вообще можно. Это научило меня не бояться трудного, справляться, любить слушать и рассказывать истории. Мой папа очень поддерживал эту ценность собственной искренностью и открытостью.
Я очень люблю слушать, узнавать, как бывает, читать истории, которые основаны на личном опыте. Эта идея помогает мне чувствовать важность рассказанного, услышанного, крепче чувствовать связи с другими людьми. Это помогает мне уважать произошедшее с другими людьми, фокусироваться на тексте, проявлять любопытство, не бояться исследовать и отслеживать, что во мне происходит от той или иной истории.