Нарративная мастерская
Осознанные сновидения Канны и применение нарративных практик для исследования их смыслов
Милан Колик
Милан Колик — школьный психолог в региональном колледже Святого Иоанна (Мельбурн, Австралия) и руководитель психологического центра Open Gate, где он консультирует людей разных возрастов в семейном, групповом контекстах, а также в контексте сообществ.
С ним можно связаться по электронной почте (mcolic@sjrc.melb.catholic.edu.au) или отправив письмо по адресу St. John’s Regional College, 5 – 11 Caroline Street, Dandenong, Victoria 3175.
В статье рассказывается об опыте распаковки осознанных сновидений молодой девушки Канны в соответствии с идеями и практиками, лежащими в основе нарративной терапии. В ней описывается процесс перевода сновидений Канны на язык метафоры, выразившей историю её жизни и переживаний. Кульминацией истории стало появление новой поддерживающей «Команды» и трансформация мучительных кошмаров в «осознанные сновидения», в которых девушка сама могла управлять историями. Она стала их автором и во сне, и наяву.
Ночной кошмар
«Я словно стою на месте, а люди бегут мимо меня».
Канна (15 лет) пришла ко мне с жалобой на «депрессию», которая захватила власть над её жизнью и вызвала ощущение, что «ни для кого она не приоритет». Канну особенно волновало то, что её основные ценности — «друзья» и «связи с людьми» — больше не занимали центрального места в её жизни.
Девушка винила себя за это: пока её друзья менялись (хобби и интересы), она цеплялась за одни и те же привычки. «Я словно стою на месте, а люди бегут мимо меня». К этому она добавила: «я всегда думаю о друзьях и гадаю — вспоминают ли они меня?» Канна отметила, что как будто разделила жизнь на две части: одна — время с друзьями, когда она пытается себя вести «словно ничего не происходит»; другая — оставшаяся часть дня, когда она тревожится о том, что потеряла с ними связь.
«Я всегда думаю о друзьях и гадаю — вспоминают ли они меня?»
Последствия от этих выводов проникали во все области её жизни, в результате чего Канна изолировалась в спальне, где наносила себе увечья и страдала от преследующих её мучительных кошмаров. После первой встречи с Канной у меня осталось чувство, что проблема может быть несколько слишком сложной, чтобы мы справлялись с ней самостоятельно. Изоляция привела её к сомнениям в собственной ценности, в том, что она достойный друг и человек, с которым людям нравится проводить время.
Я чувствовал так, потому что Канна поделилась множеством эпизодов из своих отношений с изоляцией и тем, как одиночество умножало её переживания. Исследуя направление, в котором Канна хотела двигаться по жизни («восстановление связей», «веселье» и «творчество»), мы оба согласились, что наиболее подходящим для нас вариантом будет формирование команды людей, которые бы присоединились и помогли нам.
После изучения различных областей жизни Канны во время бодрствования, я начал задавать вопросы о её кошмарах и снах. Канна в очень конкретных деталях описала серию повторяющихся кошмаров, но чаще всего она возвращалась к центральной теме в одном из них. Сон строился вокруг нескольких мероприятий, в которых она принимала участие. Девушка смогла рассказать, почему именно этот сон выделялся среди остальных. Начать хотя бы с того, что степень его кошмарности была меньше. Канна ощущала, что присутствующие там «размытые» образы как будто тянулись к ней, предлагая «защиту». Но от чего они её защищали и почему? И каким образом Канна участвовала в этих ярких снах? Чтобы понять это, я расспрашивал Канну, какие именно были эти образы? Где в этой картине была Канна? Какие у них с образами были отношения? Они появлялись, чтобы поддержать связи с ней или чтобы разорвать их? Почему им было важно поддерживать связи? Чего просила у них Канна? Почему ей хотелось этого в своей жизни?
Я спросил, был ли какой-то образ, который особенно задел её за живое или срезонировал с чувствами, и Канна сказала, что да, один из них действительно начал обретать более конкретные очертания. Не будучи уверена, почему в этот момент он выделился среди других, Канна решила сперва нарисовать его на бумаге, а затем поразмышлять над получившимся. Она назвала его «Изгнанный».
«Я вижу группу безымянных лиц, стоящих за мной... Мне кажется, они защищают меня от кошмаров, но я не знаю, кто это»
В соответствии с распространённым подходом к работе со снами можно было предложить Канне возможные интерпретации её сна и содержащихся в нём образов. Например, в бестселлере Густава Миллера (2007) «Самый знаменитый сонник Миллера. Толкование 10000 снов» содержится такая информация: увиденная во сне толпа может говорить о том, что мы «скрываем» себя от других или «избегаем ответственности».
В последние годы набрал популярность сайт «Dreamcrowd»: люди публикуют там свой сон и сразу же получают интерпретацию. Согласно сайту, незнакомая толпа может отражать различные части «личности» или «психики» человека, а невыразительные лица свидетельствуют о том, что человек может чувствовать себя недооценённым и незаметным. Другой вариант — «безымянные лица» могут воплощать собой «учителя», пришедшего показать и преподать урок, к которому человек не готов.
В последние годы набрал популярность сайт «Dreamcrowd»: люди публикуют там свой сон и сразу же получают интерпретацию. Согласно сайту, незнакомая толпа может отражать различные части «личности» или «психики» человека, а невыразительные лица свидетельствуют о том, что человек может чувствовать себя недооценённым и незаметным. Другой вариант — «безымянные лица» могут воплощать собой «учителя», пришедшего показать и преподать урок, к которому человек не готов.
В каком-то отношении эти толкования могут иметь смысл. Однако подобные внешние смыслы обычно не дают человеку возможности исследовать своё понимание собственного опыта — или, как в нашем случае, возможности исследовать то понимание, какое было бы в гармонии с ценностями, надеждами Канны, её мечтами, намерениями, целями и чаяниями.
Вследствие этого, я не был уверен, стоит ли брать в качестве точки отсчёта сам сон Канны.
Я предложил Канне обсудить мои колебания, и в процессе именно она предложила исследовать её сон как метафору.
Канна предположила, что на её сон и нарисованный образ из него можно посмотреть как на экстернализацию переживаний и сомнений, с которыми она сталкивается в жизни. У неё также появилась идея попробовать придать лицам позади неё очертания и посмотреть, что из этого получится.
Я предложил Канне обсудить мои колебания, и в процессе именно она предложила исследовать её сон как метафору.
Канна предположила, что на её сон и нарисованный образ из него можно посмотреть как на экстернализацию переживаний и сомнений, с которыми она сталкивается в жизни. У неё также появилась идея попробовать придать лицам позади неё очертания и посмотреть, что из этого получится.
Это было потрясающее предложение! В начале встречи я и подумать не мог, что её навыки рисования пригодятся нам в столь творческом ключе; мне было очень интересно увидеть, что из этого выйдет. Меня также вдохновляло, что предложения Канны совпадали с пост-структуралистскими подходами и казались отличной точкой входа для дальнейших нарративных исследований. Особенно это привлекало меня по двум причинам. Во-первых, я был уверен, что такой подход освободит меня от навязывания своих интерпретаций, идей или пониманий сна Канны. Во-вторых, это давало Канне свободу развивать альтернативный взгляд на её ситуацию и затем его обсуждать.
К нашей обоюдной радости, все эти идеи были воплощены в последующие недели; Канна смогла придать чёткости размытым контурам своего изначального рисунка и охарактеризовать различных членов своей новой «Команды»
«Команда»
Вместо того, чтобы пассивно подвергаться кошмарам, Канна могла вмешиваться в них, менять как их содержание, так и последствия.
Канна сосредоточилась на персонажах из сна в попытке их идентифицировать, и в результате у неё образовалась большая команда — как вымышленных, так и реальных людей. Особенно ярким моментом стало развитие характера выдуманного персонажа, которого Канна назвала «Грай Акуму». Я наслаждался возможностью наблюдать, как этот персонаж обретает формы и становится интегральным членом команды Канны.
Меня восхищала тонкость его прорисовки — Канна показывала мне всё более и более детальные рисунки Грая. Достаточно обратить внимание на проработанность штриховки и то время, что Канна уделила изображению лица и одежды Грая; или на то, как чёлка опускается на нос, развеваются на ветру полы пальто и сверкают полоски на его высоких ботинках, какие тени они отбрасывают. Всё вместе это создавало впечатление, будто персонаж оживал на наших глазах. Но больше всего удовольствия мне доставляли истории о качествах и умениях Грая. Он мог появляться в ночных кошмарах людей и превращать их в приятные сны. Позже Канна использовала похожие навыки в собственных снах и достигла прекрасного эффекта.
Таким образом, вместо того, чтобы пассивно подвергаться кошмарам, Канна могла вмешиваться в них и с помощью собственного подхода к тому, что известно под названием осознанного сновидения, менять как его содержание, так и последствия.
По прошествии нескольких недель девушка сказала, что, несмотря на свою вымышленную природу, Грай Акуму начал оказывать на её жизнь большее влияние, чем любой другой член команды. В режиме «24/7» он мог появиться в её сознании в любой момент и помочь ей в любой ситуации.
Так, изначально Канна рассказывала мне о длинных ночах в своей комнате, которые проводила в бездействии, «пялясь на часы» или «наблюдая за луной» из окна. Теперь, когда мысли о Грае каким-то образом позволяли ей «отвлечься», Канна могла сконцентрироваться на более творческих задачах — например, писать стихи или изображать Грая в различных сновидческих сюжетах, укрепляя свою силу противостоять ярким кошмарам.
Так, изначально Канна рассказывала мне о длинных ночах в своей комнате, которые проводила в бездействии, «пялясь на часы» или «наблюдая за луной» из окна. Теперь, когда мысли о Грае каким-то образом позволяли ей «отвлечься», Канна могла сконцентрироваться на более творческих задачах — например, писать стихи или изображать Грая в различных сновидческих сюжетах, укрепляя свою силу противостоять ярким кошмарам.
И только через неделю-другую Канна рассказала мне о ещё одном потрясающем изменении: у Грая обнаружилось умение выходить за пределы сновидений и вступать в область её бодрствования, помогая с разнообразными переживаниями.
Канна рассматривала способность Грая пересекать границы между сном и повседневной жизнью как его естественный прогресс, но не его инициативу: «Этому помогло то, что я перенесла Грая из головы на бумагу…нарисовать его было моим способом сделать его настоящим... иначе он так и продолжал бы жить в моей голове». В результате, у Канны не было причин сомневаться в его перемещениях между её сновидческим миром и миром бодрствования и обратно.
Канна рассматривала способность Грая пересекать границы между сном и повседневной жизнью как его естественный прогресс, но не его инициативу: «Этому помогло то, что я перенесла Грая из головы на бумагу…нарисовать его было моим способом сделать его настоящим... иначе он так и продолжал бы жить в моей голове». В результате, у Канны не было причин сомневаться в его перемещениях между её сновидческим миром и миром бодрствования и обратно.
«Грай сталкивался со множеством кошмаров за свою жизнь, особенно в детстве; вот почему теперь у него есть возможность превращать кошмары в сны»
К этому моменту Канна также решила задействовать в качестве члена команды свою гитару. Несмотря на неодушевлённость (и то, что раньше в качестве инструментата не играла большого значения в жизни Канны), она несла для девушки важный смысл, напоминая о том, что Канна не отказалась от надежды на новые и вдохновляющие возможности в жизни. Канна принялась учиться исполнять аккорды, писать песни. Я спросил её, почему она решила приложить столько усилий к тому, чтобы овладеть умением играть и сочинять, и она ответила: «Выражение себя через искусство поддерживало меня в сложные времена... Я делала это раньше с помощью рисования... когда слова терялись вдали, я всегда могла их нарисовать... и теперь мне нравится делать это с моей гитарой... песни — возможность показать, что я чувствую, через что я прохожу. Я использую их как способ коммуникации с другими».
Для Канны появление набранной ею команды стало серьёзным сдвигом, она смогла найти свой голос и вместо ощущения полной подчинённости своим кошмарам, нанесения увечий и потери друзей обрести авторский голос в происходящем с ней и дальнейшем движении.
Среди остальных членов первой команды Канны были поэт Эдгар Алан По, писатель Стивен Кинг, а также Джерард Уэй, солист и со-основатель музыкальной группы My Chemical Romance. На вопрос, почему она выбрала двух самых знаменитых создателей ужасов, По и Кинга, Канна ответила: «Мне понятны те кошмары, о которых они писали... эти двое — важная часть команды, потому что людям, столкнувшимся с подобным, проще поддержать друг друга».
Канне также было довольно легко найти примеры, которые помогли ей подсветить конкретные вклады членов команды в помощь ей: «Эдгар Алан По написал поэму «Сны» о том, как в них ты можешь создавать всё, что хочешь; это показывает, что иногда люди могут быть счастливее во сне, и даёт мне поддержку в реальном мире».
Чтобы подчеркнуть значимость для неё этой поэмы, Канна процитировала строфу (перевод В. Брюсова):
Канне также было довольно легко найти примеры, которые помогли ей подсветить конкретные вклады членов команды в помощь ей: «Эдгар Алан По написал поэму «Сны» о том, как в них ты можешь создавать всё, что хочешь; это показывает, что иногда люди могут быть счастливее во сне, и даёт мне поддержку в реальном мире».
Чтобы подчеркнуть значимость для неё этой поэмы, Канна процитировала строфу (перевод В. Брюсова):
Я счастлив был — пусть в грезах сна пустого!
Я счастлив был — в мечтах! — Люблю я слово
«Мечта»! В ее стоцветной ворожбе,
Как в мутной, зыбкой, призрачной борьбе
С реальностью видений, той, что вещий
Бред создает, — прекраснейшие вещи
На наших встречах Канна часто противопоставляла свой прошлый опыт обнаружения счастья в сновидениях «мучительным кошмарам», свершавшимся с ней и во сне, и наяву. «Бессонница» Стивена Кинга помогала Канне во время проблем со сном. Интересно, что в истории Кинга есть главный герой, который не может спать. Вопреки своей воле он оказывается участником ночного кошмара, обернувшегося реальностью. Вот что вспомнила Канна в связи с этой историей:
«Иногда лежать без сна было даже неприятнее, чем спать, но для этого персонажа всё ещё хуже...он не засыпает, но бессонница вовлекает его в кошмар...думаю, что если сны приносят тебе счастье, то лишение их может стать настоящим ужасом; до того, как прочитать эту историю, я часто не спала до трёх утра, и даже не могла обрести утешения в сновидениях».
Через несколько недель Канна пригласила в свою команду двух членов местного футбольного клуба, в который решила вступить вскоре после появления Грая. Я спросил Канну, повлиял ли Грай на её решение присоединиться к клубу? Она сказала, что поскольку он «боец»,то не хотел, чтобы Канна «лежала и ничего не делала». Ему было важно, чтобы она «вышла в свет и что-то предприняла». Я также уточнил, посещал ли Грай вместе с ней тренировки и игры по выходным? Канна сказала, что нет, но он всегда был дома, «ждал меня... поскольку ему хотелось, чтобы я сама участвовала в этом и обретала силу».
Более того, Канна описывала Грая как одновременно наставника и напарника:
«Наставники помогают тебе, рассказывая, как что-то делать, а напарники — своим примером и тем, что вы делаете это вместе...Грай вдохновил меня на то, чтобы заняться футболом, а когда я его рисовала — показал мне, как быть сильной.
Я вижу, что Грай стоит рядом со мной, с моей гитарой в руках; друзья из футбольного клуба, Джерард тоже там. Они поддерживают меня и помогают не повернуть назад».
«Наставники помогают тебе, рассказывая, как что-то делать, а напарники — своим примером и тем, что вы делаете это вместе...Грай вдохновил меня на то, чтобы заняться футболом, а когда я его рисовала — показал мне, как быть сильной.
Я вижу, что Грай стоит рядом со мной, с моей гитарой в руках; друзья из футбольного клуба, Джерард тоже там. Они поддерживают меня и помогают не повернуть назад».
«Когда я вижу этих ребят, это возвращает мне надежду, что я не буду снова чувствовать себя так, словно стою на месте... это даёт мне уверенность двигаться дальше»
«Город ночных кошмаров»
Канна могла обратиться к книге в сложные времена и разделить опыт с теми, кто проходит через похожие ситуации.
Когда Команда была сформирована, Канна вдохновилась на создание новеллы под названием «Город ночных кошмаров».
История разворачивалась в книгу — непрерывный документ, к которому Канна обращалась в сложные времена; он также позволял разделять её опыт с теми, кто проходит через похожие ситуации.
Как можно будет увидеть в обсуждении, значительную роль в переоформлении идентичности Канны сыграло тщательное планирование и последующее развитие сюжета.
Как можно будет увидеть в обсуждении, значительную роль в переоформлении идентичности Канны сыграло тщательное планирование и последующее развитие сюжета.
Вот сопутствующее стихотворение и выдержка из новеллы:
Город ночных кошмаров
Переверни страницу,
Сотри черту между
вымыслом и реальным
Новая армия придёт
И исцелит раны…
«Это часть пилотного эпизода для комикса…в нём показывается персонаж, который делает сон опасным...Он вербует пугающих созданий, чтобы те выполняли для него грязную работу...но потом в истории появляется Грай. Он находит творческие способы превратить ночные кошмары в сны, которые не приносят вреда и не вызывают страха».
Теперь я более детально опишу некоторые из наших разговоров, происходивших при выборе персонажей для Команды Канны, а также их вклад в развитие предпочитаемых историй в её жизни.
Город ночных кошмаров
Переверни страницу,
Сотри черту между
вымыслом и реальным
Новая армия придёт
И исцелит раны…
Командный ответ на депрессию и действия в ответ
До наших разговоров Канна относилась к своим переживаниям и сомнениям как к последствиям «моей депрессии».
Такие идеи размещали проблему, с которой девушка столкнулась, внутри неё самой, что в свою очередь спровоцировало её представление о себе как о ничего не значащем человеке. Канна рассказывала, что изоляция в спальне была очень естественным развитием ситуации.
Она чувствовала, что больше не может быть ни с кем за пределами своего сновидческого мира, и фактически замуровала себя.
Она чувствовала, что больше не может быть ни с кем за пределами своего сновидческого мира, и фактически замуровала себя.
«Я рисовала его, и всё больше и больше понимала, что он — воплощение меня... он был символом того, что делала я — борьбы с кошмарами не просто во сне, но в реальном мире»
Однако, после подробного описания Грая Акуму, этот персонаж не только не только поддержал Канну, но своими идеями внёс значительный вклад в борьбу с её депрессией. Эти идеи сильно отличались от тех, что приходили к Канне в последнее время. Они фокусировались на действии и обретении силы, не на отчаянии и деморализации. Именно он помог Канне изменить её отношение к депрессии, уйти от представления, что депрессия будет вечно оставаться с ней и удерживать контроль над её жизнью. Более того, опираясь на подсвеченные в «Городе ночных кошмаров» навыки решения проблем, Грей охотно делился своими идеями. Я спросил, где Грай приобрёл эти навыки, и Канна пришла к выводу, что она сама принесла в его жизнь некоторые из них.
Девушка сказала, что обеспечила его навыками решения проблем через изображение: «я рисовала его, и всё больше и больше понимала, что он — воплощение меня... он был символом того, что делала я — борьбы с кошмарами не просто во сне, но в реальном мире».
Девушка сказала, что обеспечила его навыками решения проблем через изображение: «я рисовала его, и всё больше и больше понимала, что он — воплощение меня... он был символом того, что делала я — борьбы с кошмарами не просто во сне, но в реальном мире».
Канна подчеркнула, что пришла к этому ещё до того, как нарисовать Грая в первый раз, и изначально понимала «цель» его появления: «я знала, что мне нужен супергерой, который поддержит меня в кошмарах... и когда я рисовала его, то подготовила к этой миссии».
Таким образом, у Грая не было другого выбора, кроме как с большой благодарностью принять навыки Канны — он был рождён с навыками, которые она ему дала. Как объяснила Канна, он всегда знал о её участии: «Он занимал то положение на листе, какое я ему определяла, и тем самым признавал мой вклад».
Так у Канны получилось найти связь между навыками решения проблем Грая, его «суперсилами» и собственными навыками, принципами, предпочтениями, ценностями и намерениями в жизни. Когда через это Канна воссоединилась со своими навыками решения проблем, она направила их на различные действия в своей жизни, от обучения игре на гитаре и сочинения стихотворений до членства в местном футбольном клубе (где нашлись новые участники её Команды).
Так у Канны получилось найти связь между навыками решения проблем Грая, его «суперсилами» и собственными навыками, принципами, предпочтениями, ценностями и намерениями в жизни. Когда через это Канна воссоединилась со своими навыками решения проблем, она направила их на различные действия в своей жизни, от обучения игре на гитаре и сочинения стихотворений до членства в местном футбольном клубе (где нашлись новые участники её Команды).
Практики восстановления участия и встречи с внешними свидетелями
Канна смогла увидеть себя так, как раньше она не видела.
Отношения Канны с каждым членом Команды были обоюдными. Воображаемые персонажи получали от Канны свои навыки и в ответ помогали ей самой с ними воссоединиться; реальные люди могли сделать вклад с помощью своих навыков и знаний.
Канна с охотой принимала идеи, которые они могли предложить: «Я использовала чтение, письмо и сновидения как способы сформировать свои идеи и слушала всё, что мои настоящие друзья могли сказать обо мне».
Всё вместе это помогло Канне увидеть себя так, как раньше она не видела. Например, выяснилось, что Грай очень высоко ценил Канну и её «креативность»! Он особенно выделил то, как девушка восстановила «контроль» в своей жизни и обрела способность «придумывать образы для будущего» с помощью своих творческих навыков.
Всё вместе это помогло Канне увидеть себя так, как раньше она не видела. Например, выяснилось, что Грай очень высоко ценил Канну и её «креативность»! Он особенно выделил то, как девушка восстановила «контроль» в своей жизни и обрела способность «придумывать образы для будущего» с помощью своих творческих навыков.
«Никто не должен ненавидеть себя; каждый должен любить себя так, как я люблю тебя»
Джерард Уэй сделал свой вклад с помощью цитат и песен. Особенно её вдохновляла фраза «Никто не должен ненавидеть себя; каждый должен любить себя так, как я люблю тебя». А от напарников по футболу Канна получала поддержку через знание, что она хороша не только в «творчестве», но и в спорте: «Они никогда не видели моих картин или стихов, но всё равно говорили мне приятные слова и стали хорошими друзьями».
Канна использовала все эти знания и получила прекрасные результаты — например, ей пришли в голову идеи для будущей карьеры. Увидев, как может помогать её искусство в восстановлении идентичности, Канна решила, что творчество — её настоящая страсть по жизни и то, на чём она может сосредоточиться в будущем.
Временами появлялись новые персонажи, начинавшие очень сильно влиять на жизнь Канны. Это давало мне возможность подробно исследовать их вклады в её жизнь.
Например, однажды я услышал о человеке, который всегда её подбадривал. Этот персонаж «ставил под сомнение происходящее» и «не принимал сложившееся (в обществе)», что вдохновляло Канну самой участвовать в подобных потрясающих беседах с ним и другими. Что более важно, этот опыт проложил для Канны дорогу к тому, чтобы открыто обсуждать её вклады в его жизнь, такие как «смех... разделённые истории... быть хорошим слушателем... (и) творчество».
К этому времени Канна согласилась с тем, что этого персонажа можно рассматривать как ценного члена команды!
«Они помогают мне лучше чувствовать свою ценность... Мне есть, за что держаться... Я знаю, что ценна»
Упомянутые выше изменения также обеспечили возможность пригласить некоторых из членов команды Канны в консультативный контекст в качестве внешних свидетелей (в частности, её школьных друзей и учителя рисования, которого Канна очень уважала). Эти члены команды особенно помогали Канне в восстановлении связей с другими и содействовали укреплению дружеских связей в её жизни, поскольку часто Канну вдохновляло даже просто их устойчивое желание оставаться рядом с ней. Значение этих встреч для Канны было очень сильно отражено в её репликах, таких как «Они помогают мне лучше чувствовать свою ценность... Мне есть, за что держаться... Я знаю, что ценна».
«Я использовала чтение, письмо и сновидения как способы сформировать свои идеи и слушала всё, что мои настоящие друзья могли сказать обо мне»
Взгляд на сны в соответствии с нарративными основами
Канне удалось выразить метафору буквально с помощью сообщества, что привело к формированию новой команды в её жизни.
Благодаря своему решению исследовать и сложить в историю образы и метафоры из её сна, Канна смогла объяснить события и опыты своей жизни, наделить их новыми смыслами. Это не самая популярная практика в профессиональных дисциплинах и более широко — в западной культуре — поэтому в противном случае вряд ли бы множественные смыслы сновидений Канны смогли с ней встретиться. Если смотреть с этой позиции, то исследование сновидений хорошо сочетается с допущениями, лежащими в основе нарративной терапии.
Канна обнаружила, что её сновидения могут иметь разные интерпретации и наделяться разными смыслами в соответствии с её идеями, надеждами и предпочтениями. В этом процессе ей удалось выразить метафору буквально с помощью сообщества, что привело к формированию новой команды в её жизни. Некоторые участники хотели и были готовы помогать ей в её страданиях в любое время дня и ночи. С десятью новыми членами команды, дававшими ей поддержку, Канна смогла поставить под сомнение представление, что «ни для кого она не приоритет», а с появлением свидетельств обратного — и отказаться от него. Более того, Канна обнаружила, что наибольшую связь ощущает с вымышленными персонажами команды, поскольку они обладали теми же качествами, ценностями, целями, мечтами и намерениями, что были столь значимы в её собственной жизни. Впоследствии эти предпочитаемые истории смогли снова занять центральное место и сделать большой вклад в пересмотр её идентичности. Об этом писала Барбара Майерхоф (1986):
Одним из наиболее устойчивых, хотя и труднодостижимых, способов соприкоснуться со смыслом свой жизни, стало признание самоопределения в разных своих формах — рассказывание историй из своей жизни; наделение особой значимостью обрядов в ритуалах; придание видимости реальным и желанным фактам о себе и значимости своего существования через творческие и перформативные акты
Барбара Майерхоф
американский антрополог
Хотя может быть так, что при написании этого Майерхоф и не думала о содержании снов, я бы сам предложил добавить сновидение Канны в список «способов» Майерхоф.
Особая благодарность Дэвиду Эпстону и Дэвиду Денборо за их помощь при создании этой статьи!
Дополнительное чтение по осознанным сновидениям:
Источники:
- de Saint-Denys, H. (1982). Dreams and how to guide them. London: Duckworth.
- Gackenbach, J. & LaBerge, S. (1988). Conscious mind, sleeping brain. New York: Plenum Publications.
- Garfield, P. L. (1974). Creative dreaming. New York: Simon & Schuster.
- Godwin, M. (1994). The lucid dreamer. New York: Simon & Schuster.
- Green, C. & McCreery, C. (1994). Lucid dreaming: The paradox of consciousness during sleep. London: Routledge.
- LaBerge, S. (1986). Lucid dreaming. Maryland: Ballantine Books.
- McElroy, M. (2007). Lucid dreaming for beginners: Simple techniques for creating interactive dreams. Minnesota: Llewellyn Worldwide.
Источники:
- Green, C. & McCreery, C. (1994). Lucid dreaming: The paradox of consciousness during sleep. London: Routledge.
- LaBerge, S. & Rheingold, H. (1991). Exploring the world of lucid dreaming. New York: Ballantine Books.
- Miller, G. (2007). 10,000 Dreams interpreted: A dictionary of dreams. New York: Sterling.
- Myerhoff, B. (1986). ‘Life not death in Venice’: Its second life. In V. Turner & E. Bruner (Eds),The Anthropology of experience (pp. 261–286). Chicago: University of Illinios Press.
Осознанное сновидение — это сновидение, находясь в котором человек осознаёт, что спит, и зачастую может обрести осознанный контроль над персонажами сна и происходящим в нём (Green & McCreery, 1994). Поскольку сновидческие миры формируются воображением человека, «он может создавать и трансформировать объекты, людей, ситуации, миры, даже себя», и может использовать осознанные сновидения для улучшения качества своей жизни во время бодрствования (LaBerge&Rheingold, 1991, pp. 3-4). Только в примерно последние 30 лет осознанные сновидения получили признание, «название» и оказались частью большого количество научной и психологической литературы. Однако они были хорошо известны и практиковались многие века во многих культурах для «исцеления». Отсылаю вас к списку дополнительной литературы, которая фокусируется конкретно на осознанных сновидениях.
Вернуться к началу статьи →
Вернуться к началу статьи →