Нарративная мастерская
Нарративная Мастерская
Ментальное здоровье помогающих практиков
Анна Полякова
Анна Полякова
Живу в Америке, 5 лет занимаюсь нарративной практикой. Это мое первое публичное выступление на русском языке, потому что молчать больше невозможно. Тема очень горячая, и вот я решилась.
На курсе супервизоров у Олеси и Лены, где я познакомилась с некоторыми из вас, я подняла тему собственного ментального здоровья и поделилась своим опытом. Несколько лет назад я получила диагноз хронического заболевания, и в подарок к нему еще букет всяких трудностей с ментальным здоровьем. На курсе мне стало понятно, что тема беспокоит не только меня, но есть люди, которым тоже про это важно слышать, и при этом опыта у сообщества говорить на эту тему пока что нет. Предлагаю сегодня деконструкцию, как приём поработать с ментальным здоровьем. Чуть позже расскажу, почему именно этот инструмент нарративной практики кажется мне хорошей точкой входа в эту тему.
Основная моя задача — дать сегодня место опыту помощи, союзничества, внимательности к себе.
Основная моя задача — дать сегодня место опыту помощи, союзничества, внимательности к себе.
Цель: исследование трудностей ментального здоровья ПП (помогающего практика) и их влияния на работу и идентичность.
Для кого: для всех, кто переживает трудности, связанные с ментальным здоровьем, ощущает сильное влияние стигмы, возможно, настолько сильное, что невозможно обратиться за психотерапевтической или психиатрической помощью из-за стыда, страха. Эта встреча может быть полезна для людей, еще не попадавших в экстремально неблагополучные истории, но кому важно быть себе и другим лучшим союзником в вопросах ментального здоровья, заботиться о своем здоровье.
Результат встречи: коллективный документ в виде статьи, списка или плана, что мы, как сообщество, можем делать для себя и друг для друга в таких ситуациях и историях.
Для кого: для всех, кто переживает трудности, связанные с ментальным здоровьем, ощущает сильное влияние стигмы, возможно, настолько сильное, что невозможно обратиться за психотерапевтической или психиатрической помощью из-за стыда, страха. Эта встреча может быть полезна для людей, еще не попадавших в экстремально неблагополучные истории, но кому важно быть себе и другим лучшим союзником в вопросах ментального здоровья, заботиться о своем здоровье.
Результат встречи: коллективный документ в виде статьи, списка или плана, что мы, как сообщество, можем делать для себя и друг для друга в таких ситуациях и историях.
Структура встречи
1. Правила встречи;
2. Определение ментального здоровья, как можно концептуализировать ощущения нездоровья;
3. Статистика трудностей ментального здоровья у помогающих специалистов. Покажу циферки, которые намерили в этой сфере наши коллеги, которые работают в академической среде.
4. Истории, которые уже звучат — кто и как обходится с этой темой в разных сообществах, в разных культурах.
5. Практика деконструкции + работа в мини-группах. Это основная часть работы, когда я предложу вопросы, и мы попытаемся на них ответить.
6. Завершение встречи.
2. Определение ментального здоровья, как можно концептуализировать ощущения нездоровья;
3. Статистика трудностей ментального здоровья у помогающих специалистов. Покажу циферки, которые намерили в этой сфере наши коллеги, которые работают в академической среде.
4. Истории, которые уже звучат — кто и как обходится с этой темой в разных сообществах, в разных культурах.
5. Практика деконструкции + работа в мини-группах. Это основная часть работы, когда я предложу вопросы, и мы попытаемся на них ответить.
6. Завершение встречи.
1) Правила встречи
2) Определение ментального здоровья
Я долго думала, какое определение ментального здоровья уместно предложить, и выбрала самое широкое, которое дает Всемирная Организация Здравоохранения:
Это определение мне симпатично, потому что если его перевернуть, то ментальное нездоровье — это состояние неблагополучия. Для того, чтобы не мерять трудности с ментальным здоровьем с помощью диагнозов и клинического языка, я сконструировала спектр неблагополучия.
- Сверьтесь с целью встречи (это исследование), подходит ли она Вам сегодня?
- Держите микрофоны выключенными, а камеры, по возможности, включенными
- Для высказывания в процессе деконструкции используйте функцию «поднять руку»
- Будьте уважительны к опыту друг друга и своему состоянию.
- На случай нехорошего самочувствия запишите, пожалуйста, мини-инструкцию о помощи, продолжив предложение: «Если во время или после встречи я почувствую себя нехорошо, то мне важно сделать следующее…»
- Встреча проходит с участием модератора, при нарушении правил встречи участник может быть заблокирован.
2) Определение ментального здоровья
Я долго думала, какое определение ментального здоровья уместно предложить, и выбрала самое широкое, которое дает Всемирная Организация Здравоохранения:
Ментальное здоровье — это состояние благополучия, в котором человек реализует свои способности, может противостоять обычным жизненным стрессам, продуктивно работать и вносить вклад в свое сообщество.
Это определение мне симпатично, потому что если его перевернуть, то ментальное нездоровье — это состояние неблагополучия. Для того, чтобы не мерять трудности с ментальным здоровьем с помощью диагнозов и клинического языка, я сконструировала спектр неблагополучия.
Наверняка каждый человек в разные моменты своей жизни будет оказываться в очень разных точках этого спектра. Кто-то может находиться в точке «Почти ничего не беспокоит» никогда, а кто-то — в точках «Нет сил терпеть» всегда. Это мерило ощущения неблагополучия, которое я предлагаю использовать. Не обязательно наличие диагноза, клиническая концептуализация того, что происходит, и всякие страшные слова. Ощущение, что что-то идет не так, само по себе может быть достаточно влиятельным на работу помогающих практиков.
Надеюсь, что такое авторское видение нездоровья, как ощущение неблагополучия, вам подходит.
TW: депрессия, суицидальное поведение
Предупреждение (trigger warning): дальше я буду произносить слова «депрессия и суицидальное поведение). Если вы не хотите сталкиваться с этим, если вам об этом трудно читать, пропустите следующую часть, где будут всякие «страшилки» про депрессию и суицидальное поведение среди помогающих специалистов.
Надеюсь, что такое авторское видение нездоровья, как ощущение неблагополучия, вам подходит.
TW: депрессия, суицидальное поведение
Предупреждение (trigger warning): дальше я буду произносить слова «депрессия и суицидальное поведение). Если вы не хотите сталкиваться с этим, если вам об этом трудно читать, пропустите следующую часть, где будут всякие «страшилки» про депрессию и суицидальное поведение среди помогающих специалистов.
3) Статистические данные (США)
Я взяла две самые высоко цитируемые статьи на эту тему: Pope and Tabachnick, 1994 и
Gilroy, Carroll, and Murra, 2002.
Профессиональные риски
В этих статьях и во многих других источниках написано, что внутри помогающих профессий, в частности, связанных с психологическим консультированием и психотерапией, производственными рисками являются:
Депрессия
(На основе двух опросниковых исследований)
Суицидальное поведение
Для сравнения, чтобы дать общую картину:
К сожалению, внутри постсоветского пространства и России похожих статистических денных мне не удалось найти. Возможно, они где-то есть, но в открытом доступе я их не нашла. Предполагаю, что поскольку в целом суицидальность в России выше, чем в США, возможно, и цифры, которые касаются работы помогающих специалистов, примерно такие же или выше.
Мне становится очень грустно от этих цифр. В том числе, они подтолкнули меня к тому, чтобы начать говорить на эту тему.
Кто еще говорит про это?
4) Истории, которые уже звучат
Расскажу про четырех людей, которые сделали практику Самораскрытие.
Первопроходцы
Самораскрытие — это публичное признание любого человека (имеется в виду помогающий специалист — психотерапевт. психолог), когда он публично говорит о своем психиатрическом диагнозе или опыте столкновения с психическим расстройством внутри семьи.
Я взяла две самые высоко цитируемые статьи на эту тему: Pope and Tabachnick, 1994 и
Gilroy, Carroll, and Murra, 2002.
Профессиональные риски
В этих статьях и во многих других источниках написано, что внутри помогающих профессий, в частности, связанных с психологическим консультированием и психотерапией, производственными рисками являются:
- Депрессия,
- Тревога,
- Злоупотребление психоактивными веществами,
- Дисфункциональные взаимоотношения.
Депрессия
(На основе двух опросниковых исследований)
- 61% (n=800) - 1+ эпизод клинической депрессии; (Pope and Tabachnick, 1994)
- 60% (n=425) - наличие депрессивной симптоматики; (Gilroy, Carroll, and Murra, 2002)
Суицидальное поведение
- 42%(n=184) опрошенных рассказали о суицидальных мыслях. (Gilroy, Carroll, and Murra, 2002);
- 29% (n=800) чувствовали себя склонными к суициду, значит, у них были суицидальные мысли, идеи.
- 4%(n=800) пытались покончить жизнь самоубийством (Pope and Tabachnick, 1994)
Для сравнения, чтобы дать общую картину:
- По оценке ВОЗ от депрессии страдает 3.8% населения Земли.
К сожалению, внутри постсоветского пространства и России похожих статистических денных мне не удалось найти. Возможно, они где-то есть, но в открытом доступе я их не нашла. Предполагаю, что поскольку в целом суицидальность в России выше, чем в США, возможно, и цифры, которые касаются работы помогающих специалистов, примерно такие же или выше.
Мне становится очень грустно от этих цифр. В том числе, они подтолкнули меня к тому, чтобы начать говорить на эту тему.
Кто еще говорит про это?
4) Истории, которые уже звучат
Расскажу про четырех людей, которые сделали практику Самораскрытие.
Первопроходцы
Самораскрытие — это публичное признание любого человека (имеется в виду помогающий специалист — психотерапевт. психолог), когда он публично говорит о своем психиатрическом диагнозе или опыте столкновения с психическим расстройством внутри семьи.
Кей Р. Джеймисон, Ph.D (Книга: 1995)
Первопроходцем в этой теме стала Кей Джеймисон:
Она написала в 1995 году книгу «Беспокойный ум: моя победа над биполярным аффективным расстройством», где она достаточно честно рассказала о том, как ей живется с БАР, как оно влияло на построение ее академической карьеры и т.д.
Она написала в 1995 году книгу «Беспокойный ум: моя победа над биполярным аффективным расстройством», где она достаточно честно рассказала о том, как ей живется с БАР, как оно влияло на построение ее академической карьеры и т.д.
Стивен Хиншоу, Ph.D (Книга: 2018)
Кей стала наставницей для Стивена Хиншоу:
Он только в 2018 году смог написать книгу и рассказать публично историю от том, почему стал психологом. Предполагалось, что его отец страдает от шизофрении, он множественно ежегодно был госпитализирован. Стивен решил стать психологом для того, чтобы помочь своему отцу и поставить правильный диагноз. Ему это в итоге удалось, но сделать эту историю публичной он смог только в 2018 году при поддержке Кей.
Он только в 2018 году смог написать книгу и рассказать публично историю от том, почему стал психологом. Предполагалось, что его отец страдает от шизофрении, он множественно ежегодно был госпитализирован. Стивен решил стать психологом для того, чтобы помочь своему отцу и поставить правильный диагноз. Ему это в итоге удалось, но сделать эту историю публичной он смог только в 2018 году при поддержке Кей.
У следующих двух человек несколько другой опыт.
Буквы FAED у Бет МакГилей означают, что она лицензированный специалист в области терапии расстройств пищевого поведения. Бет в юношестве сама страдала от анорексии.
Все вместе (Бет Х. МакГилей, Дэниел Фишер, Кей Джеймисон и Стивен Хиншоу) участвовали в создании коллективного документа на 70 страниц, который называется «Самораскрытие и его влияние на клиентов, получающих услуги в сфере ментального здоровья» (Self-Disclosure and Its Impact on Individuals Who Receive Mental Health Services). Этот документ издан в 2008 году при поддержке Министерства Здравоохранения США. То есть эта тема внутри США была поднята более 10 лет назад, и она распознается настолько серьезной, что Министерство Здравоохранения выделяет деньги на создание этого документа.
На всякий случай скажу, что все документы, книги, ссылки, данные, которые я здесь упоминаю, вы найдете в самом конце в блоке «Ресурсы». В том числе, там есть этот документ. К сожалению, он не переведен на русский, но, если вы читаете на английском, я бы его горячо рекомендовала. Там описаны разные позиции, как обходиться с самораскрытием, как его делать, как не делать, и приведены мнения разных людей.
Последний персонаж — Дэниел Фишер — является одним из самых ярых активистов, которые говорят о важности самораскрытия, как оно может влиять на взаимоотношения с клиентами и пациентами. Меня очень тронула его история. Он врач-психиатр, и смог рассказать о своем психиатрическом статусе только после того, как вышел на пенсию, когда ему было 65 лет. Такое позднее раскрытие мне показалось очень трогательным и важным. Такие истории тоже влияют.
Это не все люди, которые говорят на эту тему, но ключевые фигуры, которые мне хотелось вам показать. Статистических данных по России нет, а вот активисты и активистки имеются.
Буквы FAED у Бет МакГилей означают, что она лицензированный специалист в области терапии расстройств пищевого поведения. Бет в юношестве сама страдала от анорексии.
Все вместе (Бет Х. МакГилей, Дэниел Фишер, Кей Джеймисон и Стивен Хиншоу) участвовали в создании коллективного документа на 70 страниц, который называется «Самораскрытие и его влияние на клиентов, получающих услуги в сфере ментального здоровья» (Self-Disclosure and Its Impact on Individuals Who Receive Mental Health Services). Этот документ издан в 2008 году при поддержке Министерства Здравоохранения США. То есть эта тема внутри США была поднята более 10 лет назад, и она распознается настолько серьезной, что Министерство Здравоохранения выделяет деньги на создание этого документа.
На всякий случай скажу, что все документы, книги, ссылки, данные, которые я здесь упоминаю, вы найдете в самом конце в блоке «Ресурсы». В том числе, там есть этот документ. К сожалению, он не переведен на русский, но, если вы читаете на английском, я бы его горячо рекомендовала. Там описаны разные позиции, как обходиться с самораскрытием, как его делать, как не делать, и приведены мнения разных людей.
Последний персонаж — Дэниел Фишер — является одним из самых ярых активистов, которые говорят о важности самораскрытия, как оно может влиять на взаимоотношения с клиентами и пациентами. Меня очень тронула его история. Он врач-психиатр, и смог рассказать о своем психиатрическом статусе только после того, как вышел на пенсию, когда ему было 65 лет. Такое позднее раскрытие мне показалось очень трогательным и важным. Такие истории тоже влияют.
Это не все люди, которые говорят на эту тему, но ключевые фигуры, которые мне хотелось вам показать. Статистических данных по России нет, а вот активисты и активистки имеются.
Бет Х. МакГилей, Ph.D., FAED
Дэниел Б.Фишер, M.D., Ph.D
Российские активистки
Дарья Кутузова сделала огромный вклад в видимость трудностей ментального здоровья внутри сообщества. У нее есть группа «Собирая Жизнь» — это практики антидепрессии очень разного вида. Дарья очень давно про это пишет, тоже около 10 лет назад она начала эту тему.
По запросу типа «Психологи с трудностями ментального здоровья» или «Психологи с ментальными расстройствами» выпадет всего две статьи на русском языке.
Я связалась с тремя активистками из этих статей и попросила разрешения разместить их имена и фотографии, чтобы вы знали, что психологический активизм есть в России.
Одна из статей издана в мае 2021 года на портале «Афиша Daily». Там Ольга Романова, Аня Резуненко и Ксения Шульгина достаточно открыто рассказали о том, как на их жизнь и их профессиональную работу влияет наличие трудностей в сфере ментального здоровья.
Мне показалось очень важным, что внутри русскоговорящего сообщества истории про трудности в ментальном здоровье, отношение к ним и позицию по отношению к работе уже звучат.
Сегодня предлагаю поговорить об этом. Я думала, почему мне хочется предложить именно деконструкцию, как точку входа.
Дарья Кутузова сделала огромный вклад в видимость трудностей ментального здоровья внутри сообщества. У нее есть группа «Собирая Жизнь» — это практики антидепрессии очень разного вида. Дарья очень давно про это пишет, тоже около 10 лет назад она начала эту тему.
По запросу типа «Психологи с трудностями ментального здоровья» или «Психологи с ментальными расстройствами» выпадет всего две статьи на русском языке.
Я связалась с тремя активистками из этих статей и попросила разрешения разместить их имена и фотографии, чтобы вы знали, что психологический активизм есть в России.
Одна из статей издана в мае 2021 года на портале «Афиша Daily». Там Ольга Романова, Аня Резуненко и Ксения Шульгина достаточно открыто рассказали о том, как на их жизнь и их профессиональную работу влияет наличие трудностей в сфере ментального здоровья.
Мне показалось очень важным, что внутри русскоговорящего сообщества истории про трудности в ментальном здоровье, отношение к ним и позицию по отношению к работе уже звучат.
Сегодня предлагаю поговорить об этом. Я думала, почему мне хочется предложить именно деконструкцию, как точку входа.
Дарья Кутузова,
психолог, нарративный терапевт
психолог, нарративный терапевт
Аня Резуненко,
психологиня
психологиня
Ольга Романова,
клиническая психологиня,
психотерапевтка
клиническая психологиня,
психотерапевтка
Ксения Шульгина,
психологиня, психотерапевтка
психологиня, психотерапевтка
5) Деконструкция
У меня есть такая идея:
У меня есть такая идея:
Болезнь, стигму и дискриминацию не выбирают,
но можно выбрать позицию и отношение к ним.
Сегодня предлагаю посмотреть, какие бывают отношения, какие можно занимать позиции, и какой опыт у нас всех уже есть.
Конечно, вдохновлялась я тем, как была деконструирована аддикция в Лиге «Деконструкция аддикции», Энтони К.
«Деконструкция в рамках нарративной терапии – это процесс экстернализации интернализованного дискурса (Epston and White, 1990; White, 1995). Подобная экстернализация позволяет нам бросить вызов, когда это является верным и подходящим, интернализации языка, размещающего в центр дефицит, патологию, дефект и тенденцию к «бедному» описанию – все эти аспекты настолько доступны нам в рамках культуры «реабилитации».»
Сразу скажу, что те вопросы, которые я использовала, взяты из двух коллективных карт деконструкции. Одна из них сделана под руководством Олеси Симоновой, а вторая под руководством Инги Грин. Некоторые вопросы я придумала сама. Приношу благодарность всем, кто поддержал меня внутри этой темы и предложил свою помощь: Нине, Маше, Инге, еще одной Нине, Ане и Оле. Именно они сделали эту встречу возможной.
Предлагаю бросить вызов стигме, посмотреть, какой язык используется в описании трудностей ментального здоровья и какой язык мы хотим использовать, повыбирать представления, которые бы нам хотелось, чтобы на нас влияли.
Структура деконструкции
1. Формулировка идеи;
У меня есть готовый шаблон одной идеи, но я готова поменять ее. Если у вас есть свои идеи, их можно озвучить, чтобы мы коллективно выбрали, что именно важно деконструировать.
2. Описание идеи;
Это истории личных встреч с идеей и размещение ее в сообществе и в широком культурном контексте.
3. Воздействие идеи;
4. Оценка эффектов;
5. Обоснование оценки;
6. Переформулирование идеи (работа в группах).
Потом мы поделимся тем, что удалось переформулировать, и подведем итоги встречи.