Нарративная мастерская
Нарративная мастерская
Интеграция нарративной практики,
гештальт-терапии и КПТ
Статья Никиты Филатова
Никита Филатов
Нарративный практик и КПТ-терапевт
Привет! Меня зовут Никита Филатов. Я нарративный практик и КПТ-терапевт, член Ассоциации когнитивно-поведенческой терапии. В 2026 году завершаю сертификацию по гештальт-терапии. Также я волонтёр-ведущий групп поддержки для людей с нейроотличиями: СДВГ и пограничным расстройством личности.
Моё знакомство с нарративной практикой произошло в Нарративной мастерской Олеси Симоновой, и с тех пор этот метод стал для меня центральным в работе. По сей день я продолжаю углублять свои знания и развиваться в этом направлении. В качестве нарративного практика я помогаю своим собеседникам исследовать свою жизнь, осознать её историю и переписать её так, чтобы в ней стало больше свободы, смысла и агентности.
Контакты для связи: Telegram @FFilatov
Моё знакомство с нарративной практикой произошло в Нарративной мастерской Олеси Симоновой, и с тех пор этот метод стал для меня центральным в работе. По сей день я продолжаю углублять свои знания и развиваться в этом направлении. В качестве нарративного практика я помогаю своим собеседникам исследовать свою жизнь, осознать её историю и переписать её так, чтобы в ней стало больше свободы, смысла и агентности.
Контакты для связи: Telegram @FFilatov
Введение
Вы когда-нибудь замечали, что клиенту бывает сложно переосмыслить свою историю, пока он не проживёт её на уровне тела? Это стало для меня очевидным, когда я начал совмещать нарративную практику и гештальт-терапию. Сначала я ориентировался на нарративный подход, помогая клиентам исследовать альтернативные истории о себе, но видел, что понимание не всегда приводит к изменениям. Тогда я начал искать способы помочь клиентам не только думать, но и чувствовать по-другому.
Так я пришёл к интеграции нарративной практики, гештальт-терапии и КПТ. В этой статье я хочу поделиться своим опытом, почему именно это сочетание оказалось ценным и как оно помогает клиентам находить новые смыслы и опоры.
Так я пришёл к интеграции нарративной практики, гештальт-терапии и КПТ. В этой статье я хочу поделиться своим опытом, почему именно это сочетание оказалось ценным и как оно помогает клиентам находить новые смыслы и опоры.
Основные теоретические связи между подходами
Почему именно эти три направления?
Сочетание КПТ, гештальт-терапии и нарративной практики позволяет работать сразу на нескольких уровнях:
- КПТ
помогает осознать и изменить автоматические мысли, выявить когнитивные искажения и построить более адаптивные убеждения
- Гештальт
позволяет клиенту проживать эмоции, осознавать себя и укреплять контакт с телом
- Нарративная практика
помогает выйти из проблемной истории и создать новые смыслы, исследуя, какие рассказы поддерживают идентичность клиента
Осознание когнитивных искажений или работа с нарративами даёт важные инсайты, но если тело остаётся зажатым, а дыхание поверхностным, клиент может продолжать чувствовать тревогу, неуверенность или беспомощность. И наоборот: работа с телом без осмысления опыта может привести к временным улучшениям, но не всегда помогает удерживать новые состояния в повседневной жизни. Поэтому важно поддерживать клиента на уровне мыслей, эмоций и тела.
Интеграция методов
Нарративная практика
Как писал Майкл Уайт (2007), «жизнь человека состоит из множества равноценных историй, которым можно придать любой смысл в зависимости от отбираемых событий». Человек не определяется одной проблемной историей — он может переписать свой нарратив, обнаружить моменты силы, увидеть разнообразие опыта. В работе с клиентами я помогаю находить альтернативные истории, восстанавливать чувство агентности и осознавать, что они не являются своей проблемой, а лишь взаимодействуют с ней.
Однако в ситуациях сильного эмоционального напряжения клиенту может быть сложно осознавать свой нарратив, поскольку его тело остаётся зажатым, а дыхание поверхностным. В таких случаях гештальт-терапия помогает вернуть осознавание через работу с телесными ощущениями и присутствием в моменте.
Однако в ситуациях сильного эмоционального напряжения клиенту может быть сложно осознавать свой нарратив, поскольку его тело остаётся зажатым, а дыхание поверхностным. В таких случаях гештальт-терапия помогает вернуть осознавание через работу с телесными ощущениями и присутствием в моменте.
Гештальт-терапия
Как писал Фредерик Перлз, «человек должен быть здесь и сейчас, потому что только в этом состоянии он может осознавать себя и свои истинные потребности». Гештальт-терапия ориентирована на непосредственное переживание эмоций, что позволяет клиенту установить более глубокий контакт с собой и своими ресурсами. В этом подходе особое внимание уделяется завершению гештальтов – незавершённых ситуаций, которые продолжают оказывать влияние на восприятие и поведение человека.
Гештальт-терапия строится на осознании своих внутренних переживаний, понимании тела как важного источника информации о своих эмоциях и потребностях. Важную роль играет диалог с самим собой и окружающим миром, что помогает осознать и интегрировать конфликты и противоречия. В ходе терапии клиент учится замещать механизмы избегания осознанным проживанием своих эмоций и переживаний, что приводит к росту гибкости, способности к саморегуляции и восстановлению целостности личности.
Среди ключевых техник гештальт-терапии можно выделить работу с «пустым стулом», техники амплификации телесных ощущений, исследование контакта и границ в межличностных отношениях. Таким образом, этот подход позволяет клиентам не только лучше понять себя, но и найти новые способы реагирования на жизненные ситуации, освобождаясь от застрявших эмоциональных паттернов.
Гештальт-терапия строится на осознании своих внутренних переживаний, понимании тела как важного источника информации о своих эмоциях и потребностях. Важную роль играет диалог с самим собой и окружающим миром, что помогает осознать и интегрировать конфликты и противоречия. В ходе терапии клиент учится замещать механизмы избегания осознанным проживанием своих эмоций и переживаний, что приводит к росту гибкости, способности к саморегуляции и восстановлению целостности личности.
Среди ключевых техник гештальт-терапии можно выделить работу с «пустым стулом», техники амплификации телесных ощущений, исследование контакта и границ в межличностных отношениях. Таким образом, этот подход позволяет клиентам не только лучше понять себя, но и найти новые способы реагирования на жизненные ситуации, освобождаясь от застрявших эмоциональных паттернов.
Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ)
Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) является одним из наиболее исследованных и структурированных подходов в современной психотерапии. Она основана на модели взаимосвязи мыслей, эмоций и поведения, предлагая клиентам систему работы с их внутренними убеждениями.
Когда клиент нуждается в детальном анализе своих убеждений, автоматических мыслей и связанных с ними эмоциональных состояний, я использую КПТ. Этот метод помогает выявлять и корректировать когнитивные искажения, такие как черно-белое мышление, катастрофизация, гиперобобщение или фильтрация информации. Согласно концепции Аарона Бека, «когнитивные искажения формируют основу депрессивного мышления», а их осознание и проработка способствуют изменению восприятия себя и мира.
В рамках КПТ используются разнообразные техники, включая когнитивную реструктуризацию, поведенческие эксперименты, ведение дневников мыслей, экспозиционные методы и техники саморегуляции. Эти инструменты помогают клиентам не только осознавать свои паттерны мышления, но и практиковать новые формы реагирования в реальной жизни. Кроме того, КПТ ориентирована на научение клиента самостоятельной работе с собственными мыслями и поведением, что делает её эффективной для долгосрочных изменений.
Применение КПТ особенно полезно при работе с тревожными и депрессивными расстройствами, обсессивно-компульсивным расстройством, посттравматическим стрессовым расстройством и широким спектром других психологических трудностей. Интеграция КПТ с нарративной практикой и гештальт-терапией позволяет расширить терапевтические возможности, создавая более многослойный подход к психотерапии.
Когда клиент нуждается в детальном анализе своих убеждений, автоматических мыслей и связанных с ними эмоциональных состояний, я использую КПТ. Этот метод помогает выявлять и корректировать когнитивные искажения, такие как черно-белое мышление, катастрофизация, гиперобобщение или фильтрация информации. Согласно концепции Аарона Бека, «когнитивные искажения формируют основу депрессивного мышления», а их осознание и проработка способствуют изменению восприятия себя и мира.
В рамках КПТ используются разнообразные техники, включая когнитивную реструктуризацию, поведенческие эксперименты, ведение дневников мыслей, экспозиционные методы и техники саморегуляции. Эти инструменты помогают клиентам не только осознавать свои паттерны мышления, но и практиковать новые формы реагирования в реальной жизни. Кроме того, КПТ ориентирована на научение клиента самостоятельной работе с собственными мыслями и поведением, что делает её эффективной для долгосрочных изменений.
Применение КПТ особенно полезно при работе с тревожными и депрессивными расстройствами, обсессивно-компульсивным расстройством, посттравматическим стрессовым расстройством и широким спектром других психологических трудностей. Интеграция КПТ с нарративной практикой и гештальт-терапией позволяет расширить терапевтические возможности, создавая более многослойный подход к психотерапии.
Синергия подходов
Интеграция этих методов позволяет мне работать гибко, учитывая уникальность каждого клиента, а также учитывать, что сам процесс терапии строится вокруг его истории. Я глубоко привержен нарративной практике, потому что именно она даёт возможность клиенту стать автором своей жизни, переписывать ограничивающие истории, восстанавливать агентность и формировать новые перспективы. Однако, я также вижу огромную ценность в КПТ и гештальт-подходе, которые помогают дополнять нарративные исследования и превращать их в проживаемый, телесный и осмысленный опыт.
Интеграция этих методов позволяет мне работать гибко, учитывая уникальность каждого клиента, а также учитывать, что сам процесс терапии строится вокруг его истории. Я глубоко привержен нарративной практике, потому что именно она даёт возможность клиенту стать автором своей жизни, переписывать ограничивающие истории, восстанавливать агентность и формировать новые перспективы. Однако, я также вижу огромную ценность в КПТ и гештальт-подходе, которые помогают дополнять нарративные исследования и превращать их в проживаемый, телесный и осмысленный опыт.
- КПТ
структурирует процесс исследования убеждений, позволяет осознать автоматические мысли и изменить их
- Гештальт
помогает глубоко прочувствовать изменения, закрепить их на уровне тела, прожить их в полной мере и тем самым усилить интеграцию терапевтических открытий
- Нарративная практика
даёт возможность клиенту выйти за рамки проблемной истории, расширяя восприятие себя через альтернативные нарративы
Эти методы не заменяют, а дополняют друг друга, создавая многослойную терапию, которая не только даёт клиенту новую перспективу, но и помогает ему ощутить её на когнитивном, эмоциональном и телесном уровнях. Мой главный ориентир – это нарративная практика, но я нахожу мощное усиление её работы, используя техники гештальта и структурный подход КПТ. Такое сочетание позволяет клиенту не только исследовать свои нарративы, но и по-настоящему проживать их трансформацию.
Примеры из практики
Случай 1: Работа с тревожностью
Марина, 34 года, обратилась с запросом на страх перед публичными выступлениями. В прошлом она уже отказывалась от рабочих возможностей, требующих презентаций, и чувствовала, что тревога «контролирует её жизнь».
🔹 Нарративная практика:
Мы экстернализировали тревогу, назвав её «Критическим зрителем». Марина сказала: «Кажется, что этот голос говорит мне: "Ты неудачница, все увидят, как ты провалишься"». Мы исследовали, откуда взялся этот голос: оказалось, что в школе учитель критиковал её за каждую ошибку. Марина осознала, что тревога — это не её личное качество, а усвоенный страх ошибки. Вместе мы начали исследовать моменты, когда ей удавалось справляться с волнением, и создавать альтернативный нарратив, в котором её ценность не определялась моментами неудач.
🔹 КПТ:
Затем мы разобрали автоматические мысли:
❌ «Меня осудят» ❌ «Я скажу что-то глупое» ❌ «Если я ошибусь, всё пропало»
Вместе мы протестировали эти мысли. Марина записала короткое видео своей речи и просмотрела его. Она ожидала увидеть «катастрофу», но вместо этого заметила, что её голос звучит уверенно, а небольшие ошибки вообще незаметны. Мы использовали метод «когнитивного переосмысления», анализируя доказательства в пользу и против её тревожных убеждений. Со временем она научилась замечать когнитивные искажения и корректировать их.
🔹 Гештальт:
Когда Марина представляла себя на сцене, её тело сжималось, плечи напрягались. Мы использовали дыхательные техники, попросили её встать и прочувствовать, как выглядит уверенность в теле. Она сказала: «Когда я прямо стою и глубоко дышу, я чувствую больше контроля». Мы также работали с её страхом через технику «пустого стула», позволяя ей «разговаривать» со своим страхом, выражая подавленные эмоции.
📌 Результат: Марина поняла, что тревога — не часть её личности, а сигнал, что в ней говорит «Критический зритель». Она стала осознанно переключаться на роль «Смелого исследователя» — пробовать новое, ошибаться и учиться на этом, а не избегать ситуаций.
Марина, 34 года, обратилась с запросом на страх перед публичными выступлениями. В прошлом она уже отказывалась от рабочих возможностей, требующих презентаций, и чувствовала, что тревога «контролирует её жизнь».
🔹 Нарративная практика:
Мы экстернализировали тревогу, назвав её «Критическим зрителем». Марина сказала: «Кажется, что этот голос говорит мне: "Ты неудачница, все увидят, как ты провалишься"». Мы исследовали, откуда взялся этот голос: оказалось, что в школе учитель критиковал её за каждую ошибку. Марина осознала, что тревога — это не её личное качество, а усвоенный страх ошибки. Вместе мы начали исследовать моменты, когда ей удавалось справляться с волнением, и создавать альтернативный нарратив, в котором её ценность не определялась моментами неудач.
🔹 КПТ:
Затем мы разобрали автоматические мысли:
❌ «Меня осудят» ❌ «Я скажу что-то глупое» ❌ «Если я ошибусь, всё пропало»
Вместе мы протестировали эти мысли. Марина записала короткое видео своей речи и просмотрела его. Она ожидала увидеть «катастрофу», но вместо этого заметила, что её голос звучит уверенно, а небольшие ошибки вообще незаметны. Мы использовали метод «когнитивного переосмысления», анализируя доказательства в пользу и против её тревожных убеждений. Со временем она научилась замечать когнитивные искажения и корректировать их.
🔹 Гештальт:
Когда Марина представляла себя на сцене, её тело сжималось, плечи напрягались. Мы использовали дыхательные техники, попросили её встать и прочувствовать, как выглядит уверенность в теле. Она сказала: «Когда я прямо стою и глубоко дышу, я чувствую больше контроля». Мы также работали с её страхом через технику «пустого стула», позволяя ей «разговаривать» со своим страхом, выражая подавленные эмоции.
📌 Результат: Марина поняла, что тревога — не часть её личности, а сигнал, что в ней говорит «Критический зритель». Она стала осознанно переключаться на роль «Смелого исследователя» — пробовать новое, ошибаться и учиться на этом, а не избегать ситуаций.
Случай 2: Работа с депрессией
Матвей, 29 лет, обратился с ощущением пустоты. Он говорил, что его жизнь будто застыла, он потерял интерес к тому, что раньше радовало, и не видел смысла двигаться дальше. В первые встречи он скептически относился к терапии, не знал, поможет ли разговор вообще что-то изменить. Однажды он произнёс: "Мне кажется, что у меня больше нет истории. Всё, что было важным, осталось в прошлом". Это стало отправной точкой для нашей работы.
🔹 Нарративная практика:
Мы исследовали, какие истории о себе он привык рассказывать. Оказалось, что его нарратив включал только потери, но при этом он не замечал своих моментов стойкости и преодоления. Мы использовали метод деконструкции, разбирая, кто или что сформировало этот узкий взгляд на себя. Постепенно Матвей начал замечать, что в его жизни были моменты силы, поддержки и преодоления трудностей.
🔹 КПТ:
Мы проанализировали его автоматические мысли:
❌ «Я никому не нужен»
❌ «Я никогда не добьюсь успеха»
❌ «Моя жизнь бессмысленна»
Рассказчик начал фиксировать моменты, когда он действительно был важен для кого-то, и учился замечать исключения из своей проблемной истории. Мы использовали поведенческую активацию, вводя небольшие ежедневные задачи, которые давали ему чувство достижений. Также он стал записывать положительные моменты дня, что помогло изменить фокус внимания.
🔹 Гештальт:
Мы работали с телесной тяжестью депрессии. Матвей ощутил, что его подавленное состояние проявляется в сжатии грудной клетки и слабости в ногах. В сессии он выразил подавленный гнев и печаль через технику осознавания эмоций в теле. Это дало ему ощущение энергии и контроля, позволив переосмыслить своё состояние.
📌 Результат: Матвей начал воспринимать свою историю как многослойную, а не только трагичную. Он стал активнее вовлекаться в жизнь, замечать позитивные изменения и чувствовать, что его жизнь снова приобретает смысл.
Матвей, 29 лет, обратился с ощущением пустоты. Он говорил, что его жизнь будто застыла, он потерял интерес к тому, что раньше радовало, и не видел смысла двигаться дальше. В первые встречи он скептически относился к терапии, не знал, поможет ли разговор вообще что-то изменить. Однажды он произнёс: "Мне кажется, что у меня больше нет истории. Всё, что было важным, осталось в прошлом". Это стало отправной точкой для нашей работы.
🔹 Нарративная практика:
Мы исследовали, какие истории о себе он привык рассказывать. Оказалось, что его нарратив включал только потери, но при этом он не замечал своих моментов стойкости и преодоления. Мы использовали метод деконструкции, разбирая, кто или что сформировало этот узкий взгляд на себя. Постепенно Матвей начал замечать, что в его жизни были моменты силы, поддержки и преодоления трудностей.
🔹 КПТ:
Мы проанализировали его автоматические мысли:
❌ «Я никому не нужен»
❌ «Я никогда не добьюсь успеха»
❌ «Моя жизнь бессмысленна»
Рассказчик начал фиксировать моменты, когда он действительно был важен для кого-то, и учился замечать исключения из своей проблемной истории. Мы использовали поведенческую активацию, вводя небольшие ежедневные задачи, которые давали ему чувство достижений. Также он стал записывать положительные моменты дня, что помогло изменить фокус внимания.
🔹 Гештальт:
Мы работали с телесной тяжестью депрессии. Матвей ощутил, что его подавленное состояние проявляется в сжатии грудной клетки и слабости в ногах. В сессии он выразил подавленный гнев и печаль через технику осознавания эмоций в теле. Это дало ему ощущение энергии и контроля, позволив переосмыслить своё состояние.
📌 Результат: Матвей начал воспринимать свою историю как многослойную, а не только трагичную. Он стал активнее вовлекаться в жизнь, замечать позитивные изменения и чувствовать, что его жизнь снова приобретает смысл.
Случай 3: Восстановление идентичности после абьюза
Алина, 24 года, вышла из длительных абьюзивных отношений. Она говорила: "Я не знаю, кто я без него. Всё, что я делала, всё, как я жила – это было для него. Теперь ничего не осталось". Она ощущала себя потерянной, её уверенность была подорвана, и она не знала, как снова обрести себя.
🔹 Нарративная практика:
Мы использовали карту восстановления участия: какие аспекты жизни она хочет вернуть? Что у неё уже получается? Это помогло ей отделить своё "Я" от опыта насилия. Постепенно мы исследовали истории, в которых она была сильной, самостоятельной, имела свои желания и решения. Это позволило Алине заново увидеть себя не только через призму прошлого, но и через возможности настоящего и будущего.
🔹 КПТ:
Мы выявили её убеждения:
❌ «Я не заслуживаю хорошего отношения»
❌ «Я никогда не буду счастлива»
Постепенно заменяли их на новые, адаптивные установки:
✅ «Я имею право на уважение»
✅ «Я могу выбирать, кто рядом со мной»
Мы использовали технику поведенческих экспериментов: Алина постепенно начинала строить новые социальные связи, проверяя свои убеждения в реальных ситуациях.
🔹 Гештальт:
Мы работали с восстановлением границ. Алина осознала, как её тело реагирует на ситуации давления и манипуляции. Мы использовали техники осознанности и телесной экспрессии, чтобы помочь ей чувствовать и защищать свои личные границы.
📌 Результат: Алина восстановила ощущение контроля над своей жизнью. Она стала увереннее в общении, осознала свои потребности и начала выстраивать новые здоровые отношения.
Алина, 24 года, вышла из длительных абьюзивных отношений. Она говорила: "Я не знаю, кто я без него. Всё, что я делала, всё, как я жила – это было для него. Теперь ничего не осталось". Она ощущала себя потерянной, её уверенность была подорвана, и она не знала, как снова обрести себя.
🔹 Нарративная практика:
Мы использовали карту восстановления участия: какие аспекты жизни она хочет вернуть? Что у неё уже получается? Это помогло ей отделить своё "Я" от опыта насилия. Постепенно мы исследовали истории, в которых она была сильной, самостоятельной, имела свои желания и решения. Это позволило Алине заново увидеть себя не только через призму прошлого, но и через возможности настоящего и будущего.
🔹 КПТ:
Мы выявили её убеждения:
❌ «Я не заслуживаю хорошего отношения»
❌ «Я никогда не буду счастлива»
Постепенно заменяли их на новые, адаптивные установки:
✅ «Я имею право на уважение»
✅ «Я могу выбирать, кто рядом со мной»
Мы использовали технику поведенческих экспериментов: Алина постепенно начинала строить новые социальные связи, проверяя свои убеждения в реальных ситуациях.
🔹 Гештальт:
Мы работали с восстановлением границ. Алина осознала, как её тело реагирует на ситуации давления и манипуляции. Мы использовали техники осознанности и телесной экспрессии, чтобы помочь ей чувствовать и защищать свои личные границы.
📌 Результат: Алина восстановила ощущение контроля над своей жизнью. Она стала увереннее в общении, осознала свои потребности и начала выстраивать новые здоровые отношения.
Заключение
Нарративная практика стоит сама по себе, и её сила заключается в уважении к опыту человека, его уникальности и способности переосмыслять свою историю. Это не просто метод, а способ видеть мир иначе — через призму множества возможных нарративов, а не через жёсткие структуры проблемной идентичности. Это искусство задавать вопросы, позволяющие людям обнаружить в себе ресурсы, которые ранее казались недоступными, и переосмыслить сложные события своей жизни так, чтобы они становились не оковами, а точками роста.
Интеграция гештальта и КПТ в моём опыте позволила дополнить нарративный подход, но это вовсе не означает, что нарративная практика нуждается в этих дополнениях, чтобы быть эффективной. Она уже обладает всем необходимым для того, чтобы помогать людям восстанавливать агентность, открывать альтернативные истории и заново осознавать свои ценности и намерения. Работа с нарративом — это работа с возможностями, с тем, как человек может создать свою предпочитаемую историю жизни. Она помогает человеку увидеть себя не как пассивного наблюдателя, подчинённого обстоятельствам, а как активного участника своей жизни, способного осознанно выбирать направление своего пути.
Как практикующий нарративный терапевт, я вижу, что нарративная практика даёт клиенту главное — возможность быть автором своей жизни. Она даёт ему не только осознание, но и пространство для действий, в которых он может вернуть себе влияние на свою историю. Это процесс восстановления личного смысла, возвращения голоса человеку, чьи истории были заглушены доминирующими дискурсами или болезненными событиями прошлого. Именно это делает нарративную практику глубокой и самодостаточной, а её влияние — долгосрочным и устойчивым.
Нарративная терапия помогает людям замечать, что их жизнь состоит не только из одной доминирующей истории, но из множества возможных сюжетов, и каждый из них может быть пересмотрен и расширен. Она создаёт пространство для пересоздания идентичности, приглашает клиента исследовать забытые моменты силы, поддержки и стойкости. Именно через рассказывание, осмысление и совместное построение новой версии жизни возникает ощущение целостности, дающее возможность двигаться вперёд.
Терапия — это не просто метод, это способ дать голос тем историям, которые были заглушены. И когда человек выходит из кабинета с ощущением, что его жизнь больше не определяется только проблемами, а он сам — больше, чем его страдания, это значит, что нарративная практика выполняет свою миссию. Это не просто изменение истории, это восстановление чувства значимости и влияния на свою жизнь, возможность жить в согласии со своими ценностями, а не в тени обстоятельств. И именно это делает нарративную практику по-настоящему трансформирующей.
Интеграция гештальта и КПТ в моём опыте позволила дополнить нарративный подход, но это вовсе не означает, что нарративная практика нуждается в этих дополнениях, чтобы быть эффективной. Она уже обладает всем необходимым для того, чтобы помогать людям восстанавливать агентность, открывать альтернативные истории и заново осознавать свои ценности и намерения. Работа с нарративом — это работа с возможностями, с тем, как человек может создать свою предпочитаемую историю жизни. Она помогает человеку увидеть себя не как пассивного наблюдателя, подчинённого обстоятельствам, а как активного участника своей жизни, способного осознанно выбирать направление своего пути.
Как практикующий нарративный терапевт, я вижу, что нарративная практика даёт клиенту главное — возможность быть автором своей жизни. Она даёт ему не только осознание, но и пространство для действий, в которых он может вернуть себе влияние на свою историю. Это процесс восстановления личного смысла, возвращения голоса человеку, чьи истории были заглушены доминирующими дискурсами или болезненными событиями прошлого. Именно это делает нарративную практику глубокой и самодостаточной, а её влияние — долгосрочным и устойчивым.
Нарративная терапия помогает людям замечать, что их жизнь состоит не только из одной доминирующей истории, но из множества возможных сюжетов, и каждый из них может быть пересмотрен и расширен. Она создаёт пространство для пересоздания идентичности, приглашает клиента исследовать забытые моменты силы, поддержки и стойкости. Именно через рассказывание, осмысление и совместное построение новой версии жизни возникает ощущение целостности, дающее возможность двигаться вперёд.
Терапия — это не просто метод, это способ дать голос тем историям, которые были заглушены. И когда человек выходит из кабинета с ощущением, что его жизнь больше не определяется только проблемами, а он сам — больше, чем его страдания, это значит, что нарративная практика выполняет свою миссию. Это не просто изменение истории, это восстановление чувства значимости и влияния на свою жизнь, возможность жить в согласии со своими ценностями, а не в тени обстоятельств. И именно это делает нарративную практику по-настоящему трансформирующей.
Источники:
- Бек, А.Т. (2006). Когнитивная терапия: полное руководство. Пер. с англ. Е.Л. Черненко. Научный консультант Э.В. Крайников. – М.: Издательский дом «Вильямс».
- Уайт, М. (2023). Нарративная практика. Продолжаем разговор. Пер. Д.А. Кутузова. – М.: Генезис.
- Уайт, М. (2007). Карты нарративной практики. – М.: Генезис.
- Перлз, Ф.С. (1995). Внутри и вне помойного ведра. Пер. с англ. – СПб.: Петербург–XXI век.
- Перлз, Ф.С., Гудмен, П., Хефферлин, Р. (1995). Практикум по гештальт-терапии. – СПб.: Петербург–XXI век.