Нарративная мастерская
+7 (499) 321-20-86
 
Как фототерапия может расширить нарративную беседу
Открытая встреча Нарративной мастерской 23 сентября 2022 года
Минченя Инна
Психолог, арт-терапевт, нарративный и телесный практик
Несколько лет назад я пришла в психологию и личную терапию. Было такое время, когда приходило много инсайтов и хотелось ими как-то делиться. Сначала я писала посты на своей страничке в ВК, но не все можно рассказать, потому что это были личные истории. Тогда я нашла другой способ — завела страничку в Инстаграмм, назвала ее «Моя терапия» и начала в символьной форме выкладывать туда мои фотографии, как отражение этих инсайтов.

Замечая терапевтичность процесса, я задумалась, а что же такое вообще фотография, как она связана с терапией и как ее можно использовать. Тогда я заинтересовалась фототерапией как техникой.
А что же такое вообще фотография, как она связана с терапией и как ее можно использовать
В России фототерапии представляют как кусочек арт-терапии. Создатель техники Джуди Вайзер (Канада) в своем русском издании делает упор на то, что это два разных направления и объясняет, почему. Поэтому при изучении фототерапии я бы не опиралась на русские источники (например, А.И.Копытин), а читала бы первоисточники.
Три кита фототерапии

Фототерапия, как и нарративная практика, это молодое направление. Она родилась в 70-х годах, а нарративная терапия — в 70-80 гг. Получается, что это одно время — эпоха постмодернизма, поэтому у этих направлений много похожих идей и того, что влияет на них.


Рассмотрим, какие это идеи:

  • Постмодернизм
    Единой для всех реальности не существует

    Основная идея пришла из постмодернизма, который подарил нам множественную реальность. Она говорит о том, что наше восприятие выборочно, что мы замечаем только то, что важно для нас, что проходит через какие-то фильтры. Поэтому у каждого своя реальность, так как опыт у всех тоже разный.

  • Конструктивизм
    Можно выделить объективные характеристики внешнего вида, остальное результат восприятия

    Конструктивизм говорит о том, что есть некая структура восприятия, и, смотря на объект, мы можем видеть его объективные характеристики, а остальное будет предметом интерпретации.

  • Деконструктивизм
    Возможности однозначно объективно интерпретировать художественный образ не существует

    Деконструктивизм говорит о том, что как раз в этой интерпретации нет способа для того, чтобы однозначно объективно оценивать эту реальность. Мы получаем картину, в которой существует бесконечная реальность, узнавать которую можно только выборочно, направляя туда фокус внимания, и то, что попадает в поле выбора, то, как мы определяем это, какое значение придаем этому, зависит от нашего прошлого опыта.

Уникальная карта
Фотография – не объективное отражение реальности,
а выражение нашего видения реальности
В нарративной терапии мы говорим об историях, которые мы о себе рассказываем, которые влияют на нас, как фильтры, которые преобразуют эту реальность.

В фототерапии фотография также является не объективным отражением реальности, а выражением нашего видения этой реальности. Причем эта реальность преобразуется дважды:

  1. Через фильтр фотографа;
  2. Через фильтр смотрящего на фото.

Создатель фототерапии Джуди Вайзер называет эти фильтры уникальной картой. Мне нравится эта метафора, потому что ее можно по-разному использовать.
Мы можем брать разные виды карт, например, физическую, политическую, социальную, и исследовать дискурсы, которые будут влиять на наше восприятие. Мы можем менять масштаб этой карты от личности до рода и нации, и исследовать фильтры и дискурсы, которые проявлены в этом масштабе. Можем уточнять детали отдельных участков карты.

Понятие карты отправляет нас к идее о том, что фототерапевт является исследователем. Его позиция такая же, как у нарративного терапевта — исследовательская. Мы помогаем человеку исследовать его опыт. Хочу подчеркнуть, что фототерапия, как и нарративная практика, не создает новую реальность. Мы именно исследуем то, что есть, а реальность меняется за счет изменения фильтров, через которые мы смотрим на себя и свой опыт.
Позиция фототерапевта такая же, как у нарративного терапевта — исследовательская. Мы помогаем человеку исследовать его опыт
Работа с проекциями
В фототерапии мы часто работаем с проекциями. Покажу, что можно делать для того, чтобы расширить нарративную беседу и больше узнать о человеке.

К этой встрече я попросила своих друзей-подписчиков в ВК оставить три ассоциации к фото. Ответы друг друга они не видели, это чистый эксперимент.

  • Глубина, спокойствие, умиротворение;
  • Глубина, отсутствие движения, неподходящее место;
  • Сказка, хрусталь, реальность + фантазия;
  • Ключ, портал, дорога;
  • Река мертвых, мертвые топи, мертвые плывут под водой;
  • Утопленница, отдых, расслабление;
  • Судьба, глубина, чистота;
  • Красиво, уверенно, восстану;
  • Страх, опасность, неизвестность;
  • Подводный мир, чистый воздух, дикая природа;
  • Безмятежность, гладь, спокойствие;
  • Потайное, секретное, неизведанное;
  • Смерть, душа, природа;
  • Невесомость, прохлада, расслабление;
  • Яркий, мокрый, холодный.
Инна:
— Предлагаю посмотреть на определения и выбрать строчку, которая вам по какой-то причине больше всего понравится, и представить себя в роли фототерапевта. Какую бы вы могли дать человеку обратную связь или о чем могли его спросить, основываясь на определениях, которые он дал. Это нужно для того, чтобы мы рассмотрели позицию терапевта.
Ольга: 
— Мне откликнулось «Ключ, портал, дорога». Можно задать вопрос: что для вас ключ, что для вас портал, что для вас дорога? Как у вас связаны эти три слова? Может быть, какой-то историей? Есть ли отражение этой истории на фотографии?
Инна:
— Это прямо нарративный подход. В фототерапии фотография является отправной точкой. Дальше мы можем применять техники нарративной терапии, которые мы обычно используем — как это проявлено в вашей жизни? О чем это? Открытые вопросы позволяют увидеть карту человека шире.
Когда я читала эти определения, некоторые из них вызывали у меня свои эмоции и проекции. Обратите внимание, что фотография вызывает у каждого свои проекции, и нам нужно на них не отвлекаться, а помнить, что мы находимся в роли исследователя, который помогает человеку исследовать его мир, не наш. Важно отделять свое от чужого.
Егор: 
— Я пока еще не терапевт, поэтому сложно придумать на перспективу вопросы. Мне понравилось определение «Яркий, мокрый, холодный». Сразу представился человек, который, глядя на картинку, это телесно чувствует. Тут именно очень конкретные прилагательные. Но что у него можно спросить, не знаю.
Инна:
— Хочу обратить внимание, что у терапевта, как у человека, тоже возникают свои реакции. То, что вам понравилось — это ваша реакция. Человек, который написал «Яркий, мокрый, холодный», возможно, имел в виду что-то другое, возможно, телесность у него не проявлена и это просто связано с каким-то его опытом. Здесь надо обязательно расспрашивать, чтобы понимать, что это значит в его жизни, чтобы не повести его неправильным путем.
Ольга: 
— Мне кажется, это очень хороший вход в телесность — «Яркий, мокрый, холодный». Я почему-то вообще не соотнесла это с телесностью. Когда Егор об этом сказал, поняла, что реально можно в эту сторону пойти, начинать расспрашивать про это и много важного найти.
О чем всё это?
Мы видим то, что для нас важно,
и для нас важно то, что мы видим
Расскажу о своем опыте с проекциями. Как-то я пришла в Третьяковскую галерею и увидела картину Сергея Зарянко «Княгиня Воронцова», которую до этого видела на репродукции.
Честно говоря, увидев разницу между репродукцией и картиной, я просто застыла.


Сергей Зарянко «Княгиня М. В. Воронцова»

Здесь репродукция слева, а справа фото, которое я сделала, хотя в Третьяковке фотографировать нельзя.

Егор: 
— Слева как будто написали картину и сделали фото. А справа кажется, что смотришь в окно, за которым сидит живая женщина — сияющая кожа, светотени на платье. Для меня эта разница очень сильно чувствуется.
Инна:
— Почему-то подумала, что именно вы откликнетесь, раз мы заговорили про телесность. Здесь очень сильно проявлена телесная живость. Я удивилась, что это не фотография, а картина. Там есть деталь, которая особенно привлекла мое внимание — это ее руки.  Они настолько живые, что было ощущение, что можно их потрогать.

Здесь можно рассуждать по-всякому, например, что просто они в центре картины. Но суть в том, что уже после того, как я сделала это фото и обратила внимание на руки княгини, я пролистывала подборку на телефоне и заметила интересный факт — у меня самой очень много фотографий с руками в центре:

И это еще не все!

Интересно, если бы человек пришел к вам, как к терапевту, и сказал, что у него такая подборка фотографий, как можно было бы отозваться, какие вопросы задать, чтобы помочь ему понять, о чем всё это?

Егор: 
— Когда смотрю на эти фото, у меня очень яркая ассоциация, что человеку важно и нужно дарить. Все эти вещи в руке будто протягиваются кому-то.
Инна:
— Что ты хочешь дать миру?

Здесь лучше использовать открытые вопросы. Когда мы спрашиваем, что ты хочешь дать миру, мы используем свою ассоциацию, которая у нас возникла. Возможно, это мы что-то хотим дать миру. Помните, мы говорили про конструктивизм, одна из идей которого, что есть объективные стороны, которые можно замечать в объекте, они более-менее для всех одинаковы, а все остальные являются интерпретацией. То, что это рука дающая, может быть интерпретацией. Важно задать вопрос так, чтобы там не было нашей интерпретации, но только замеченные объективные факты.

ВИКТОРИЯ:
— Что здесь происходит? Что это для тебя?
Инна:
— Это более широкие вопросы, которые уже дают какие-то варианты (отдавать или принимать). Вопрос «Что это для тебя?» более открытый. Человек здесь может проявить себя шире всего. Я бы использовала его, чтобы пойти от импульса человека, который сам скажет, что это для него.
Анна:
— Чем для тебя важны руки?
Инна:
— Думаю, это хороший вопрос, потому что если наш фокус внимания на что-то направлен, мы действительно уделяем этому внимание. Это есть в нашем фильтре, может быть, неосознанно до конца, но важно для нас.
Изабелла:
— Какое действие сокрыто в этой фотографии? И человек интерпретирует — либо он берет, либо дает.
Инна:
— Может быть, там есть что-то еще. Можно спросить, что вообще скрыто в этих фотографиях. Это даже не про действие. Такой вопрос еще больше расширяет поле.
Анастасия:
— Что ты ощущаешь, когда держишь предметы в своих руках?
Инна:
— Это вроде бы возвращение к телесности. Я бы ответила, что я не даю, а хочу показать. Но, как ни странно, этот вопрос относится к другой истории.
Изабелла:
— Почему для тебя важно держать в руках?
Инна:
— Здесь есть нюанс. Словосочетание «держать в руках» может направить по другой дорожке («держать себя в руках»). Поэтому мне кажется более подходящим вопрос, почему для тебя важны руки.
Изабелла:
— Мы можем как-то расширить вопросы, спрашивая, а фотографируешь ли ты только руки, или что еще часто фотографируешь? Или мы работаем прицельно только с конкретным материалом?
Инна:
— Представленные фотографии —это только часть человека, что он выделяет. Это относится именно к каким-то фильтрам. Чтобы понять, что еще есть в его реальности (мы ведь исследуем весь его опыт), мы можем задавать вопросы, которые относятся к миру вне фотографий. Если мы задаем вопрос, фотографируешь ли ты только руки, мы получаем ответ либо «Да, я специально это делаю», либо «Нет, это получилось случайно». Это две разные истории. Мы можем задавать эти вопросы, и они как раз относятся к объективным вещам, которые мы заметили.
Ольга:
— Я бы спросила еще, что скрыто за кадром для тебя? И человек расскажет уже не только про руки и действия, а целую историю, например, «Там любимый человек» или что-то еще. Тогда можно искать крючочки, за что зацепиться. Я бы так поступила.
Инна:
— Да, это можно использовать, это все открытые вопросы.
Виктория:
— Я бы спросила: если бы ты увидел такую серию фотографий, что бы подумал? Какие метафоры они вызывают у тебя?
Инна:
— Это тоже хороший вопрос, потому что мы отдаем человеку инициативу, просим проинтерпретировать его образ и не даем свою интерпретацию.
Анна:
— Еще бы я спросила про эпитеты к рукам — какие руки для тебя? Что ими можно делать? Что тебе нравится или не нравится?
Инна:
— Здесь объективно мы видим руки и можем спрашивать про них, про их роль, задавая наиболее широкие вопросы. В этом поле обязательно проявится направление, по которому человек захочет пойти. Если же мы направим его сами, то можем выйти не в ту историю или блуждать по историям очень долго.
Виктория:
— Я бы спросила: какой человек мог бы сделать такие фотографии? Это хорошо связано с идентичностью человека, так мы на более высокий уровень поднимаемся — на жизненные принципы.
Инна:
— Да, там можно что-то найти. Мы все равно потом перейдем к навыкам, к действиям, целям, когда найдем уникальный эпизод и предпочитаемую историю.

Что еще можно использовать из объективных вещей? Например, здесь есть живые и неживые предметы. Можно спросить, если мы оставим только живые предметы, поменяется ли как-то подборка? Или если оставим только неживые предметы? То есть мы обращаем внимание не только на руки, но и на то, что они держат, оставаясь в объективном русле.

Позиция фототерапевта должна оставаться децентрированной для того, чтобы его собственные проекции не уводили человека по ненужным дорожкам. Ничего страшного, если вы туда сходите, просто проясните карту, но это не те ветки, которые ведут к предпочитаемым историям.
Ольга:
— Как эта подборка может появится в нарративной беседе или вообще в беседе? Её надо заранее задание давать, или просто попросить показать, что у тебя в телефоне? Как вообще это происходит технически?
Инна:
— Расскажу про свой опыт. Можно изначально попросить человека принести фото, которое характеризует либо его, либо проблему, с которой он приходит. Я просто листала фото на телефоне, привязка у меня была к совершенно другой проблеме, а фоном я обнаружила эту последовательность снимков. Мне стало интересно, что бы это значило вообще? Я не понимала, о чем эта находка, и мне важнее стала не проблема. Причем эти фото позитивные для меня. Получилось так, что эта подборка вывела в предпочитаемую историю, а проблемная история стала не существенна. Это может проявиться, когда мы просим человека принести какие-то фото. Если фокус внимания есть, то при пролистывании это видно — значит, есть эмоциональный заряд, и это срабатывает.

Позже расскажу, о чем была эта моя подборка.
Поиск уникального эпизода на фото

В нарративной терапии мы с помощью беседы ищем уникальный эпизод, на основе которого можно построить предпочитаемую историю. В фототерапии тоже есть возможность найти уникальный эпизод, но не в беседе, а прямо физически на фото.


Фигура и фон

Чтобы посмотреть, как работает наше восприятие, покажу картинки, которые многим знакомы:

При переключении внимания меняется значение. Если мы делаем фоном одно, значение одно, если делаем фоном другое, значение уже другое. Можно показать человеку такую картинку, чтобы он увидел, как работает наше восприятие, и рассказать ему о том, что уникальные эпизоды, которые мы не замечаем, которые могут стать основой новой предпочитаемой истории, иногда содержатся именно в фоне. Для того, чтобы их найти, мы используем фон фотографий.


Исследование фона

Существует техника, которую можно прямо физически проделать, если распечатать фотографию или просто вывести ее на экран компьютера. Мы передвигаем бумажку, закрывая часть фона, и смотрим, что в этот момент меняется. Как правило, человек это ощущает эмоционально.

На фото справа закрыт верхний правый угол со зданием, а на фото слева — верхний левый угол с кусочком неба. Для вас эти картинки равнозначны или что-то поменялось?

Виктория:
— На мой взгляд, на правой картинке более выделяется дерево. Я больше обращаю на него внимание. А левая картинка воспринимается целиком. На правой картинке дерево как будто чуть выделено, взгляд падает на него. Если выбирать, наверное, я бы оставила правую картинку, она для меня интересней. Не могу сказать, позитив это или негатив, но она больше привлекает мое внимание.
Инна:
— Позитив или негатив — это не те слова, лучше использовать слово «предпочтительней». Исходя из предпочитаемой истории, где дерево стало более видимым, уже можно начать расспросы, что это значит, когда дерево более видимо, почему это произошло на фото, как это происходит в жизни, как это можно поддерживать. Слишком мало вводных данных, но предположу, что это могла быть история о большей проявленности на фоне чего-то.
Анастасия:
— Правая картинка больше про природу. По ощущениям для меня это радость и спокойствие.
Инна:
— Если картинка без фона становится более целостной, можно говорить о том, почему возникает ощущение радости и спокойствия, как это связано с природой и как проявляется в жизни.
АННА:
— Мне уютней, радостней умиротворенней от левой картинки, где виден дом.
Инна:
— Поделюсь, как это было у меня в работе. Изначально для человека левая картинка была о дереве, которое притворялось цветущей сакурой, но на самом деле это заснеженный куст: «Зима, холод на улице и холод в душе, а дерево притворяется цветущей сакурой». Но когда мы начали передвигать бумажку и закрыли окошко, получилось так, что окно стало заметным. Как только человек обратил на него внимание, возникло предположение, что розовое свечение дерева, которое делало его сакурой, дает именно свет из окон. История заметно и очень красиво преобразовалось - свет из окон (свет души) дает красоту цветущей сакуры даже замерзшему дереву.
анастасия:
— Я правильно поняла технику: мы закрываем один объект или кусочек фона, и смотрим на изменение восприятия? Это как будто фоторедактор включаешь, только в голове, когда в редакторе убираешь фон и оставляешь то, что тебе нужно. Здесь то же самое происходит.
Инна:
— Да, мы исследуем фон, то есть что-то из него убираем, чтобы посмотреть, нет ли там чего-то важного. Если наши уникальные эпизоды находятся в фоне, мы их можем не замечать за теми фильтрами, которые есть. Когда мы убираем часть фона с картинки, возникают новые эмоции.
Наше восприятие действует как трафарет. Мы накладываем трафарет на картинку и видим то, что есть в прорезях трафарета, а то, что остается под трафаретом, невидимо. А там как раз могут быть уникальные эпизоды. Если сместить трафарет, их можно найти.
Мария:
— Откуда идея, что уникальный эпизод находится в фоне?
Инна:
— Это связано с идеей постмодернизма о том, что наше восприятие выборочно. Нужно изучить философию постмодернизма, чтобы понять, как развивалось сознание человека. Психология тоже развивается вместе с нашим сознанием.
Цветопередача и ориентация
Но техника исследования фона не всегда помогает. Бывает, что как ни двигаешь фон, все будто бы об одном.

Например, эта картинка менялась, только когда закрывалось солнце. Притом, когда закрывался фон, не менялось ничего. Потом мы попробовали не только включить цветопередачу, но еще изменить ориентацию картинки (угол горизонта):

Это сделано на телефоне простейшими средствами.

Посмотрите на картинки и скажите, что изменилось при изменении ориентации и цветопередачи?

Мария:
— Теплота картинки и угол наклона, а это для меня скорость жизни, темп. У меня ощущение, что в наклоне всегда гонщики, кто любит скорость. Левая картинка более стремительная, а правая про теплоту, комфорт, состояние покоя, как будто мы сидим и смотрим, как солнышко уходит или встает. Для меня лично это ощущение паузы и осознания.
Инна:
— Обратите внимание, как у нас ассоциации связаны с линиями и цветом. Понятно, что у каждого они свои.
Ольга:
— Справа больше пространство возможностей, ты сам центрирован.
Инна:
— Я бы спросила, что дает это пространство возможностей, почему появляется центрирование, и дальше расширила этот вопрос — где вы видите возможности на фото?
Расскажу историю этой картинки. Она была о проблеме ухода из социального мира, осталось одно солнце в виде бога. Это солнце присутствовало на всех фотографиях, а фон был как бы не значим. Когда мы повернули горизонт и поменяли цветопередачу, получилось так, что на фоне стал видимым новый объект. Если отвлечься от того, что солнце главное на картинке, а все остальное фон, то сразу виден цветок справа. При изменении ориентации и цвета он стал более проявленным и видимым. Человек в этом цветке узнал себя. Да, есть солнце, которое никуда не девается, оно остается, как-то воздействует на все остальное, но стал видим и сам человек. Более того, стали видимы остальные цветы. Человек пришел к выводу, что его жизнь значима, что существует не только солнце, оно всегда остается значимым, но также значима жизнь, которую порождает это солнце.
Дальше мы исследовали в нарративном ключе жизнь, циклы жизни-смерти, связь цветка с другими цветами, и постепенно возвращали авторскую позицию человеку.

В этих двух примерах больше всего на людей влияет то, что они увидели, что все объекты уже были на фото, но оставались незаметными по какой-то причине. Это дает прямо физическое понимание, что в нашем опыте, в нашем сознании уже есть какие-то вещи, которые мы просто не замечаем, и нужно либо угол зрения поменять, либо что-то подсветить. Это дает человеку надежду на то, что терапия будет успешной и поддержит.
Вопросы в нарративном ключе
Хочу поделиться нарративными вопросами, когда мы ищем уникальный эпизод на фоне:

  • Чего не хватает на этом снимке?
Таким образом мы исследуем пространство, которое находится за фото.

  • 3 вещи, о которых не расскажет это фото?

  • Чем этот момент похож на другие моменты вашей жизни и чем отличается?
Здесь можно увидеть укорененные невидимые истории.

  • Что фотограф должен знать о вас, чтобы фото получилось удачным?
Это отсылка сразу к предпочитаемой идентичности и к предпочитаемым историям.

  • Есть ли что-то, чего вы не ожидали увидеть на этом фото?
Это вопрос об уникальном эпизоде, который попал на фотографию, был незаметен для человека, но стал заметным именно потому, что мы спросили об этом.

  • Какие вещи случайно попали в кадр? О чем они могут говорить?
Вопрос из разряда, когда мы закрывали часть фона, а тут мы делаем это с помощью слов.

Таким образом мы исследуем фон и ищем уникальные эпизоды. Можно продолжить список вопросов, как исследовать фон, физически не обращаясь к нему.
Отделение проблемы от человека
Для фототерапевта, как и для нарративного практика, важно поддерживать авторскую позицию человека. Мы можем ее физически поддержать, когда просим человека сделать фото, потому что уже в этот момент он может почувствовать себя автором. Человек сам выбирает кадр и фокус, сам воздействует на пространство. В нарративной беседе мы можем говорить об этом и подчеркивать это.

В то же время, когда человек делает кадр, он становится не только автором, но и наблюдателем. Как раз это тот случай, когда мы можем отделить проблему от человека. В нарративной практике мы делаем это с помощью экстернализации, когда рассматриваем проблему как отдельную сущность, исследуем отношения человека с проблемой. А здесь это можно сделать в символьном представлении, например, используя технику автопортрет.


Приведу два примера в символьном представлении, потому что многим легче разговаривать на языке символов. По фото можно разговаривать в нарративном ключе и прямо на снимках найти что-то важное. Иногда мы не находим ничего важного, просто идет разговор, который дает опорный материал. Но в этих примерах мы нашли важное прямо на фото.

Первая история была о колючести и замкнутости человека. На первом фото искусственный пластиковый цветок, как символ «Я с проблемой». «Я без проблемы» на втором фото, когда человек описывал себя живым и естественным.

Прямо на фото мы смогли найти поддержку в виде руки. Человек сделал вывод, что при должной поддержке он может оставаться живым. Дальше история была уже про критика и про то, как человек может сам себя поддерживать. После этого мы вышли на предпочитаемую историю, в которой человек остается живым. Мы обсуждали, в каких ситуациях это происходит, когда это уже было.
Во втором случае человек видел проблему в виде ограды («Я с проблемой — я в ограде»), которая для него означала постоянные ограничения.

Именно на фото мы нашли выход — им оказался фокус внимания. Когда мы смотрим просто прямо, то видим ограду (ограничения). Другое дело, когда мы перемещаем фокус вверх и смотрим в небо — эта ограда исчезает. Это было и о экзистенциальности, и о духовности. Дальше мы переходим к предпочитаемой истории.
В этих примерах, во-первых, мы отделяем человека от проблемы, и, во-вторых, находим прямо на фото то, что избавляет человека от этой проблемы и как-то соотносим это с реальностью. В качестве домашнего задания человек делает две фотографии (я с проблемой и я без проблемы), и уже в этот момент может увидеть, что он может быть и без проблемы. Это тоже важно.

Мы вместе смотрим и обсуждаем эти фотографии. Человек сам может что-то не заметить, такие вещи проявляются с помощью наших вопросов. Иногда в беседе мы обнаруживаем на фото то, чего сам человек не видел. Также иногда мы закрываем на фотографии фон и смотрим, что значимо. Например, на фото с живым цветком мы закрыли руку и сразу ее обнаружили.

Укрепление предпочитаемой истории
После того, как мы нашли уникальные эпизоды и сложили их в предпочитаемую историю, в нарративной практике мы эту историю укрепляем. Здесь можно сделать то же самое, но другим способом.

Вернемся к первой подборке фотографий.

Для меня она оказалась о телесных практиках. В то время я изучала другие виды психологии, начинала с телесной терапии, потом были другие виды, и какое-то время не практиковала. Но подсознательное желание всегда во мне было и проявлялось через руки.

Когда предпочитаемая история уже оформилась, можно предложить человеку сделать коллаж, оформить его, например, в календарь, подарить родственникам, друзьям, рассказать его историю. Если не готовы рассказать, можем просто подарить его и рассказать о себе с помощью символов. Так мы тоже укрепляем предпочитаемую историю.
Помимо календаря можно сделать панно своими руками из подручных материалов с прищепками или купить готовое и вставить туда свои фото.

Наша история и наша идентичность становятся более проявленными, видимыми другим людям. Когда у меня висел календарь на кухне, все, кто приходил ко мне, первым делом обращал внимание на календарь и спрашивал о фотографиях, которые там были. Я с удовольствием об этом рассказывала и тем самым подкрепляла свою идентичность. Вы можете повесить календарь или панно, и с помощью других людей ваша история будет наполняться новыми смыслами.

Лайфхак:

Когда делаете панно, оставьте пару пустых прищепок. Это позволит фокус внимания направить в предпочитаемое русло. Вы будете думать о том, какие следующие фотографии сделать для того, чтобы разместить их на свободном месте.

Мне кажется, что овеществление предпочитаемых историй сейчас очень важно. В эти тревожные времена хочется иметь какую-то опору. Даже в символьном представлении она дает силу и уверенность.
Работа с ранней травмой
Бывают ранние травмы, которые в нашей памяти не имеют аналога в словах, до которых сложно добраться и которые фиксируются именно в символьном представлении, например, родовые травмы. В нарративной практике я пока не нашла аналога работы с такими травмами, а в фототерапии Джуди Вайзер описывает такие случаи.

Когда человек дает свою ассоциацию на фото, если вдруг появляется слово, логически не связанное со всеми остальными, то нужно обратить на это внимание и спросить у человека, как он для себя связывает это слово с остальными и почему оно возникло. Если человек не может ответить, то можно попросить его подобрать три картинки к этой фотографии. Бывает такое, что даже в этих трех картинках уже просматривается какая-то история, по которой можно догадаться, что действительно в детстве что-то было. Когда у человека происходит травма, эта область блокируется сознанием и проступает фрагментировано, и этот фрагмент не связан со всем остальным на картинке.
Вопросы и ответы
Анастасия: Мы говорили о том, что человек приносит готовые изображения, которые он сделал заранее, и мы с ними работаем. А если больше включать фотопроцесс, то есть работать как фотограф, плюс, как терапевт? Есть ли подобная практика в фототерапии?

В фототерапии работают с фото, которые снимают сами люди, с проекциями (пример с деревом в воде), с фото самого человека. В последнем случае хорошо исследовать предпочитаемую идентичность человека. Но эта работа сложнее, чем с авторскими фото, потому что на авторском фото всего один фильтр, который накладывает сам человек, как он сам себя видит. Здесь же есть два фильтра — фильтр вас, как фотографа, и фильтр человека, как воспринимающего фото. Но это тоже классная техника, потому что она может раскрыть взаимоотношения между людьми и выявить какие-то проекции.

Джуди Вайзер описывает технику семейной терапии, когда просят принести не просто автопортрет, а снимки, где тебя снимают твои близкие люди. Тогда человек может прикоснуться к миру другого, посмотреть со стороны, как его воспринимают окружающие, и, возможно, понять проблемы, которые возникают в отношениях с этим человеком.

Если вы как фотограф снимаете человека, то можете также проигрывать предпочитаемые стороны. Если мы хотим проявить, например, мужскую часть в женщине, можем сделать тематическую фотосъемку и видеть, как меняется у неё лицо, движения, позы.

Анастасия: Могу привести свой пример. В последнее время часто приходят с запросом посмотреть, как выглядит внутренняя сила. Это действительно проявляется и человек удивляется: «Ух ты! Себя не узнаю, вообще не знал, что это так выглядит». Если человек приходит с таким запросом, я в первую очередь спрашиваю, в каком месте и в какой обстановке человек чувствует себя таким-то образом, и так про все — в какой одежде он чувствует себя максимально проявленным, где ему комфортно, какую музыку поставить, чтобы он мог с этим соединиться. То есть максимально создаем все условия, чтобы это состояние включилось, и уже потом его запечатлеем.

Если продолжить дальше, как можно использовать эту силу, мы находим область, где эта сила проявлена, и дальше можем ее тиражировать на остальные жизненные аспекты, расширяя границы возможностей.

Юлия: Мне кажется, что работу с фотографиями можно рассматривать как арт-терапию.

В России фототерапия действительно рассматривается как часть арт-терапии. Например, А.И.Копытин использует эти техники больше для коррекции заболеваний. Мне идея коррекции заболеваний не очень близка, хотелось бы ориентироваться на то, что все мы здоровые люди, просто со своими историями, и этим мы уникальны.

Джуди Вайзер отделяет арт-терапию от фототерапии, потому что в фототерапии объект (фотография) уже есть, именно на ней мы ищем уникальные эпизоды. В арт-терапии мы можем не обсуждать ничего, а просто перерисовать картинку, и это уже является итогом, изменения уже произойдут. Фототерапия все же ближе к нарративному подходу, как я ее вижу. Они в связке очень хорошо работают.

К сожалению, на русском языке не так много материалов. Рекомендую книгу Джуди Вайзер «Техники фототерапии». В ней есть много отсылок на английском. Если хотите углубиться в тему, нужно читать первоисточники.

Арина: Было очень интересно, познавательно и ценно для меня, потому что у меня давно есть идея соединения фото, которые человек делает, и его личной истории. Сейчас у меня появилось новое понимание и идеи.

На мой взгляд, когда люди пишут мемуары и автобиографии, они занимаются тем, что проявляют свои предпочитаемые истории. Когда мы видим текст и фото, которые ему соответствуют, мы автоматически верим в это. Поэтому связка нарративной беседы и фототерапии для меня про проявленную, овеществленную реальность.