Ход проекта:

Я провела опрос женщин с репродуктивными трудностями (в том числе из проекта ТЫНЕОДНА), а также нарративных практиков, работающих с этой темой. Проанализировав результаты опроса, я выделила общественные идеи, которые громко слышны в обществе, и которые оказались особенно болезненными для женщин с репродуктивными трудностями. В общении с нарративными практиками мы пришли к некому общему пониманию «плана» работы с женщинами с репродуктивными трудностями. Условная цель терапии — возврат женщинам чувства полноценности. Важное и, возможно, первостепенное место занимает работа с чувством вины, вызванным социальными установками. На этой задаче я и сфокусировала свое внимание. Я провела деконструкцию обсуждаемых идей, своими мыслями на этот счет и хочу поделиться.

Не менее важные задачи в ходе терапии нацелены на:

7 лет назад в России провели соцопрос, по результатам которого 75% респондентов ответили, что до 30 лет современная женщина должна завести детей. 61% опрошенных из этой группы считают рождение и воспитание детей основным предназначением женщины. Таким образом, наша культура говорит, что рождение ребенка для женщины — это нечто обязательное, а наличие ребенка — это норма. Идею о том, что каждая женщина должна родить, как аксиому диктуют нам поколение родителей и общество, не задумываясь о том, что таким образом оказывают мощнейшее давление на личность женщины с репродуктивными трудностями. Вся ответственность за рождение ребенка ложится на женщину, что накладывает вину на тех женщин, которые не могут иметь детей. Если не можешь родить — в нашем обществе ты негласно становишься неполноценной, а дальше следует клубок проблем, разрастающийся на многие сферы жизни человека.

Задумайтесь, в чем причина того, что люди старшего поколения транслируют эту идею?

Во-первых, большую роль играет привязанность старшего поколения к традициям. Утверждение пошло из Советского государства, которое всегда подчёркивало и превозносило материнскую роль женщины. Высокий статус матери, но в то же время основной акцент делался на полное самопожертвование матери. Ожидалось, что именно дети станут для женщины главными, и служение им станет её долгом.

Следование принятым в обществе стандартам дает ощущение стабильности и, по мнению родителей, бабушек и дедушек, ведет к счастью. Поэтому, когда пара долго не заводит детей, они начинают переживать.

Во-вторых, важное значение в этом вопросе имеет утрата смыслов у старшего поколения. Многим родителям, которые выходят на пенсию в возрасте 50-60 лет, нечем заниматься. Материальное состояние граждан редко позволяет им реализовать свои мечты и потратиться на путешествия, занятия спортом, дополнительное образование и т.д. Остается только следовать курсу, который завещали предки — нянчить внуков. Так люди пытаются вновь обрести смысл существования. Неслучайно от пенсионеров часто звучит фраза: «Я хочу жить для внуков».

Кому это выгодно, и для чего эта идея нужна обществу?

Во-первых, позиционирование семьи в рекламе исключительно как союз 3-х или 4-х человек объясняется тем, что целевая аудитория рекламных компаний – это состоятельные мужчины, которые чаще всего состоят в браке и имеют детей. Таким образом, этот состоятельный мужчина с женой проассоциируют себя с героями из рекламы и купят продукт.

Во-вторых, демонстрация полных семей в рекламе задает ролевую модель в обществе, что отвечает запросам современной российской демографической политике.

Кто или что противостоит этому дискурсу?

Материнство для здоровья женщины — событие неоднозначное.

С одной стороны, некоторые исследования говорят о том, что у женщин, имеющих хотя бы одного ребенка, риск умереть от инфекций ниже в 2 раза, от болезней сердца — в 3 раза, от рака — в 4 раза. Также врачи говорят о снижении риска возникновения рака груди при длительном грудном вскармливании.

С другой стороны, беременность и роды:

• повышают вероятность возникновения туберкулеза и инсульта — в 3 раза;
• повышают риск появления тромбоза глубоких вен — в 5 раз;
• обостряют имевшиеся у женщин хронические заболевания большинства органов и систем.

Кроме того, любые осложнения во время беременности более опасны для женского организма, нежели возникновение тех же проблем со здоровьем в обычной жизни. (Источник)

Сам термин «бесплодие» в определенной степени является ярлыком, который подразумевает недостаток и, соответственно, несет в себе негативное значение, которое может плохо сказываться на психологическом состоянии человека, столкнувшегося с таким диагнозом. Название подразумевает у носителя сожаление об отсутствии у него детей, формирует о нем представление как о человеке, в той или иной степени обездоленном и несчастном, тем самым накладывая на него ощущение безвыходности ситуации. (Ломакин И.В. Чайлдфри или добровольно бездетные?)

Хочу привести пример из своей жизни — получив в 18 лет такой диагноз, я была фрустрирована тем, что теперь принадлежу к пугающему «бесплодному» типу женщин больше, нежели, чем самим фактом того, что родить ребенка мне будет трудно. Поэтому мне кажется, что для инфертильных людей нужно использовать другой, более нейтральный термин, подобный «чайлдфри» для тех, кто решил не заводить детей.

Как относятся к ЭКО в других вероисповеданиях?

Представители исламской церкви положительно относятся к такому оплодотворению. Представители исламской церкви также утверждают, что все должны стремиться к продлению своего рода, даже посредством лечения бесплодия. А люди, которые не хотят заводить детей, серьёзно грешат.

Буддизм ещё более лояльно относится к ЭКО, точнее сказать, экстракорпоральное оплодотворение тут даже является одним из советов, который можно получить в церкви. Буддисты рады любым детям вне зависимости от способа их рождения, в любом случае родители получат полное благословение. А любые эмбрионы должны быть спасены, ведь только так можно продлить род.

В Иудаизме церковь не ограничивает родителей в выборе способа, будь то ЭКО, суррогатное материнство или же искусственное оплодотворение. Единственное существующее ограничение касается суррогатного материнства. На самом деле значения не имеет даже процесс выбора женщины. Важна только её беседа с представителем церкви. Дело в том, что она обязательно должна получить божье благословение, чтобы рождение ребёнка прошло успешно. Использование же донорского материала некоторыми представителями духовенства воспринимается как супружеская измена.

Как менялось представление об инфертильности с развитием общества:

Стигматизация бесплодия существует давно: на протяжении многих веков отсутствие возможности иметь детей, как правило, связывали с женским фактором. При описании женщин, которые не могли иметь детей, использовали различные метафоры вроде «неплодородной почвы», тем самым давая понять, что инфертильность — это недостаток и слабость. Такие женщины подвергались критике и были вынуждены терпеть социальные лишения.

Еще в IV веке до нашей эры Гиппократ связывал бесплодие с проблемами матки: она, по его словам, могла быть слишком мягкой или твердой, открытой или закрытой, неправильного размера или слабой. Гиппократ также указывал, что параметры фигуры самой женщины могут быть причиной бесплодия. Женщина в его понимании считалась здоровой в том случае, если у нее не было проблем с репродуктивной функцией.

Позднее, в эпоху Средневековья, бесплодие могло объясняться вмешательством дьявола или ведьмы. Ведьмой к тому же могли считать саму женщину, которая была неспособной к деторождению.

Бесплодие могли считать наказанием за грехи (ведь Бог призывал людей «плодиться и размножаться», и в интерпретации средневекового человека деторождение становилось благословением, а бесплодие — проклятием, наказанием, «божьей карой») или, наоборот, испытанием.

Тогда же появилась идея о том, что бесплодие можно вылечить, если принимать лекарства, сделанные из половых органов животных. Сохранились записи рецептов из Англии XIV–XV веков, которые «помогали» лечить инфертильность. При этом участие мужчины не всегда считалось необходимым: многие лекарства должна была принимать только женщина. Например: «Возьмите яички зайца и яички поросенка и сожгите их в порошок, дайте этот порошок женщине, чтобы она могла зачать ребенка». Рецепт мог быть и таким: «Чтобы женщина быстро зачала, варите кошачью мяту с вином, пока она не уменьшится на треть [от его объема], и дайте ей пить натощак в течение трех дней». .

В эпоху Возрождения о значении мужского фактора при бесплодии стали говорить чаще. Например, в XVI веке медик Филипп Барроу писал о плохом качестве спермы и «вялой импотенции» у мужчин, называя это возможной причиной бесплодия. Но по-прежнему считалось, что в большинстве случаев инфертильность вызвана женскими физическими особенностями (тот же Барроу, например, называл в качестве причины неподходящее телосложение женщины).

В период Нового времени продолжала развиваться идея о том, что на способность женщины к рождению детей могут влиять ее характер и поведение. Несовместимыми с материнством считали как слабых, так и слишком мужественных и властных женщин. Приписываемая женщине распущенность также считалась причиной ее бесплодия.

Проблема стигматизации женского бесплодия существует и в XXI веке, в том числе в развитых странах. В 2015 году группа исследователей проанализировала посты и комментарии 432 инфертильных женщин из США, которые интересовались лечением на онлайн-форумах. Было отмечено, что эти женщины чувствовали себя социально изолированными из-за своей болезни. В Великобритании женщины тоже признают наличие стигмы в отношении инфертильности.

Как показывают исследования, до сих пор именно женщины, а не мужчины, подвергаются социальной изоляции по причине их неспособности к деторождению, и, как следствие, именно они занимаются поиском и применением средств для решения этой проблемы.

Современных женщин, которые не могут иметь детей, часто обвиняют в том, что они ведут неправильный образ жизни. И если под «неправильным» раньше понимался «разгульный», то теперь это понятие расширилось. Оно может включать, например, стремление женщин строить карьеру и откладывать планирование материнства. (Источник)

Молодость мамы — всегда ли залог здоровья ребенка?

Конечно, с возрастом у всех накапливаются какие-то хронические заболевания, патологии, дефициты, поэтому и считается, что, чем позже женщина вступает в фазу деторождения, тем больше вероятность негативных последствий для мамы и ребенка. Но современные реалии таковы, что, если женщина следит за своим здоровьем, регулярно проходит чекапы, правильно питается, ведет здоровый образ жизни и наблюдается у профильных специалистов, при наличии заболеваний предотвращает их и профилактирует — в этом случае возраст может сыграть, наоборот, на пользу, потому что женщина подходит более осознанно к этому вопросу. У нас есть и молодые девушки, 20–22 лет, которые уже имеют огромные проблемы со здоровьем ввиду того, что они не наблюдаются у врачей, относятся к своему здоровью спустя рукава.

В поддержку раннего материнства приводятся два аргумента: ограниченный овариальный резерв женщины и зависимость от возраста матери растущего риска физических или умственных отклонений у ребенка. Что же говорят об этом исследования и статистика?

Если же говорить о рисках генетических и других нарушений, то в сравнении оказывается, что возраст женщины — лишь один из множества факторов, которые, увы, могут повлиять на здоровье ребенка. Наибольшая зависимость возраста женщины с риском рождения детей с отклонениями зафиксирована для:

• синдрома Дауна (риск рождения такого ребенка у 20-летней матери — 0,08%, у женщины после 40 — 1,73%);
• расщепления позвоночника (spina bifida) (0,06% и 0,14% соответственно);
• расщелины губы или неба (0,07% и 0,12% соответственно). (Источник)

То есть, с одной стороны, риск развития ряда врожденных заболеваний действительно растет с увеличением возраста женщины, с другой — этот процент не выглядит пугающим.
По словам педиатров, куда большую роль для здоровья будущего ребенка в контексте распространенных заболеваний играют факторы наследственности и условия беременности.

Откуда пошли идея «оставить след после себя?», и кому она выгодна?

В основе стремления человека оставить след после себя лежит примитивный страх смерти, удачно эксплуатируемый социумом в общественных интересах общего блага. Страх этот преимущественно бессознательный, поэтому многие не отдают себе отчета, придумывая разные возвышенные резоны вроде «ради общего блага», «для людей», страны, мира во всем мире…

Интересно, что мотивирование подобного наследия — это преимущественно западный принцип поощрения. Например, в восточных или некоторых африканских культурах подобная установка меньше или вообще не выражена. У буддистов как раз главное — «не наследить», оставить после себя поменьше вообще каких-нибудь следов, прожить тише и незаметнее. (Источник)

Мне кажется, данная идея ведет к самообману, заключающемуся в том, будто такие “наследия” очень важны, и что они являются мерилом человеческой жизни. А идея оставить после себя след в виде ребенка похожа на желание переложить на ребенка ответственность за наш след в истории, ведь всегда есть вероятность, что наши дети достигнут большего, чем мы.

А если всё же очень хочется что-то изменить, то в мире полно вещей, на которые можно повлиять без участия репродуктивной системы.

Кстати, не было и нет детей у многих известных женщин — у королевы Елизаветы Первой, Джейн Остин, Мерилин Монро, Фаины Раневской, Ангелы Меркель, Коко Шанель, Майи Плисецкой, Земфиры.