СТРЕССОВЫЕ СИТУАЦИИ У ДЕТЕЙ И ВЗРОСЛЫХ В СЕМЬЕ

Я много лет занимаюсь практической психологией. В 1991 году я впервые услышала слово «гештальт» и с тех пор это направление стало моей любовью. Большую роль в этом сыграл мой замечательный учитель Харм Сименс, один из пионеров гештальт-терапии в Европе и просто очень хороший человек. К сожалению, он уже ушел из жизни, но я до сих пор помню его уроки и очень ему благодарна за них.

В зоне моего особого интереса – человек в экстренной и стрессовой жизненной ситуации. С моей точки зрения именно гештальт-подход помогает таким людям наиболее эффективно справиться с последствиями травмирующих ситуаций и выйти из них с новым опытом, который возвращает и продвигает их жизненность и препятствует регрессу стрессового состояния.

Как работает гештальт-терапия с посттравматическими стрессовыми расстройствами (ПТСР) в общих чертах, без привязки к конкретному методу, я хочу продемонстрировать на реальных примерах из моей практики. Постараюсь сделать это так, чтобы суть моего любимого подхода была понятна не только специалистам, но и всем, кто интересуется практической психологией.

Идея о том, что на протяжении всей жизни в душе человека может царить безоблачная погода и покой – абсолютная иллюзия. У каждого из нас случаются моменты, которые волнуют нас, затрагивая наши интересы, и порой нарушают текущее течение жизни.

К счастью, часто после таких ситуаций человек восстанавливается и его жизнь входит в привычное русло. Но бывает, что в сознании человека психотравмирующее событие воспроизводится раз за разом, и качество его жизни существенно ухудшается.

Вроде бы это чепуха, детская история. Похожая могла бы быть у каждого человека в любой части его биографии – как позитивной, так и в негативной.

Однако эту историю вспомнила моя клиентка во время долгосрочной терапии, посвященной проблеме спонтанности. Женщина жаловалась на то, что ей трудно быть спонтанной во время переговоров. Она руководила крупным отделом, и всегда очень серьезно готовилась к любым встречам, как со своими подчиненными, так и с руководством. Но каждый раз уступала мнению других людей, даже не делая попыток отстоять свое:

Гештальт-подход, в отличие от других видов терапии, имеет свою собственную специфическую идею, связанную с поддержкой у человека активности, живости, и спонтанности в отношениях внешнего мира и в отношениях с другими людьми.

Согласно этой идеи критерием того, что человек может двигаться к хорошему качеству жизни, является его способность к так называемому творческому приспособлению, то есть он может вернуть своей душе свободу и спонтанность с помощью творчества и эксперимента.

Что же с этой точки зрения произошло с девочкой много лет назад, когда ей было 4 года? Эта простая история состоит из нескольких стадий:

· Девочка просто играла. В области ее внимания была только игра: эмоции и движения, а ваза никак не входила в зону ее интересов. На самом деле девочка и не роняла вазу – она просто бежала и задела ее локтем.

· Ваза под влиянием своих собственных законов упала на пол (закон гравитации) и разбилась (хрусталь – хрупкий материал). Будь это резиновый мячик, он бы, упав на пол, просто отпрыгнул от него.

· Мама, услышав грохот, обернулась, увидела разбитую вазу и отреагировала аффектом, забыв на время о любимой дочке и сосредоточившись на своем страхе перед гневом хозяйки.

В каждой этой стадии развиваются отдельные контактные процессы:

· Девочка контактирует со своим локтем;

· Ваза находится в контакте с гравитацией;

· Мама – со своим страхом перед хозяйкой.

В течение этого небольшого промежутка времени девочка испытала как минимум 4 абсолютно разных группы чувств:

· Она чувствовала себя замечательно, пока играла и бегала;

· Наблюдая за падением вазы, ребенок испытал совсем другую группу чувств;

· Третья группа чувств возникла, когда дочь столкнулась с гневом мамы;

· Наконец, четвертая группа чувств девочки связана с мамиными извинениями за слишком суровое наказание.

Вот такая длинная история получилась.

Из этой ситуации девочка могла выйти такой же живой, как прежде, а вышла с тем, что в гештальт-подходе называется блокировкой спонтанности. Это очень частое последствие житейских стрессовых ситуаций.

Почему так произошло?

Давайте посмотрим на эту ситуацию еще раз. Могла ли мама адекватно и спокойно расспросить девочку:

- А что ты чувствовала, когда ты играла и быстро бегала по комнате? Что ты испытала, когда локтем зацепила вазу? Ты ее вообще заметила? А что ты переживала, когда видела, что ваза падает, а ты ничего не можешь сделать?

И девочка бы ответила ей так, как ответила она мне на сессии, будучи уже взрослой женщиной, переживающей ту давнюю историю, как в настоящем моменте:

- Время как будто застыло. Мне казалось, что эта ваза падает бесконечно долго, целую вечность! У меня даже мелькала надежда – а вдруг все обойдется, ваза упадет – и не разобьется!

Но мама не смогла таким образом подойти к задаче потому, что страх перед хозяйкой и гнев на дочку за непослушание отвлекли ее от контакта с девочкой.

Как маленькому 4-летнему ребенку справиться с этими чувствами? Девочка слишком мала для того, чтобы сказать:

–Мама, не сердись! Пожалуйста, выслушай меня: для меня это было так неожиданно и страшно! У меня пропал голос, я даже не могла пошевелиться, пока падала эта ваза! Страх меня просто сковал!

Это недоступно ребенку, который только что пережил сильный стресс. Эти чувства остались где-то в глубине ее душе в потайной кладовочке, закрытой на ключ. И ключ этот даже не утерян, просто о нем на долгое время девочка забыла. Но эти чувства живы до сих пор, поскольку моя собеседница помнит и говорит о них.

Какие последствия можно ожидать от столь долгого хранения стрессовых чувств?

Скорее всего, что в ситуациях, ассоциативно похожих на эту, чувства человека не будут свободными, а как бы слегка приглушенными, заблокированными.

Диапазон подобных ситуаций может быть достаточно широк: от случаев, когда необходима спонтанность и радость в жизни, или возникает идея того, что можно влиять на мир, до эпизодов, когда происходит нечто экстренное.

Так методология гештальт-подхода позволяет взглянуть через «лупу» на такие простые ситуации и увидеть пролонгированное во времени действие коротких и, казалось бы, незначительных эпизодов.

Это делается отнюдь не ради академического интереса, а во вполне практических целях:

· Во-первых, для того, чтобы можно было проводить профилактику негативных последствий стрессовых ситуаций у детей, и не только. Подобные случаи разной степени тяжести обязательно случаются в жизни каждого ребенка, а иногда и взрослого человека.

· Во-вторых, для того, чтобы устранить последствия уже произошедших событий.

1. Профилактика. Что помогает в позитивном разрешении стрессовой ситуации?

Много лет назад на одном из семинаров я сформулировала закон:

«Сначала – помощь, потом – воспитание»

Согласно ему маме нужно было сначала помочь девочке восстановить ее эмоциональную жизнь, и только потом применять санкции для того, чтобы она впредь аккуратнее относилась к хозяйским вещам, то есть взять себя в руки и подойти к ситуации с холодной головой. Это старая-старая рекомендация – сначала успокойтесь сами, а потом имейте дело с ребенком.

Но мама в той ситуации отреагировала так остро потому, что она на время забыла о том, что это ее родная дочка, в воспитание которой вложено много сил, и которая всегда будет ее родным человеком, а хозяйка съемной квартиры – это всего лишь приходящий человек в ее жизни. Этим мама отодвинула чувства девочки на задний план, а на первый вывела чувства и отношения с хозяйкой.

Если бы мама не так разволновалась по поводу гнева хозяйки, разговор с дочкой по поводу злосчастной вазы мог бы выглядеть совершенно иначе:

- Дочка, давай поговорим! Смотри, что случилось – правда же, жалко, что ваза разбилась?

- Ну, жалко… - ответила бы девочка, потому, что в этот момент взглянула на мир глазами мамы.

- Смотри, ты бежала…

- Да, я просто бежала! Я не видела вазу и не хотела ее разбивать! Я ее даже не видела!

- Да, ты не видела вазу и задела ее локтем.

В этом случае мама могла бы понять, что переживала ее дочка внутри себя, а не была бы просто сторонним свидетелем падения вазы.

И тогда девочка, наверное, рассказала бы ей про это удивительное ощущение остановки времени, когда ваза падала, и про свой ужас, и про то, что в тот момент она мечтала, чтобы у нее выросли длинные-длинные руки – ведь она бы тогда смогла успеть подхватить вазу!

Но она даже не смогла вскрикнуть «Ой!», как это делают девочки и женщины любого возраста, когда случается что-то неожиданное. Кстати, в этом случае мама смогла бы вовремя обернуться и поймать вазу!

И только после того, как мама бы поняла и разделила чувства своей дочки, она должна была ей вынести наказание за непослушание:

Поступи мама подобным образом, можно было бы ожидать, что это событие вообще стерлось бы из памяти девочки, оставшись там, как напоминание о том, что к вазам надо относиться осторожнее и в дальнейшем оформилось в общую идею, что надо быть спонтанной, но при этом учитывать окружающую среду.

В клиническом случае эффект был обратный потому, что у мамы не было сил на это восприимчивое действие - она оставила девочку один на один со своими чувствами, а потому часть их осталась заблокированной.

Гештальт-терапия говорит о том, что в любых экстренных ситуациях могут оказаться незавершенные действия, начатые и неразвившиеся ситуации. Если рядом с человеком при этом окажутся люди [1] , которые окажут ему адекватную поддержку, которая выразится в том, что они просто его расспросят о его чувствах, ничего плохого не произойдет.

Более того, может произойти что-то хорошее, поскольку экстренные и стрессовые случаи могут послужить поводом большему сближению в группе и лучшему пониманию людьми друг друга.

Если же окружение оказалось равнодушным и просто сказало «Забудь! Считай, ты этого не видел – ведь хорошее настроение сейчас гораздо важнее, чем то, что случится потом, и еще неизвестно, случится ли!» - то такие эффекты заблокированных незавершенных действий могут в дальнейшем оказать негативное влияние на качество жизни человека.

Таким образом, в целях профилактики блокировки незавершенных действий в случае психотравмирующих событий с людьми надо разговаривать и помочь им выразить свои чувства и мысли, не стесняясь говорить о своих мотивах, о своих глупых или умных действиях, чтобы чувства их выплеснулись наружу, а не остались на долгое хранение в глубине души.

[1] Для ребенка таким человеком может быть взрослый, Для взрослого - его референтная группа - друзья и родственники, люди, с которыми он дружит, или те, чье мнение уважает.

1. Событие уже произошло, а след остался

В случае, если человек не получил адекватную поддержку вовремя и есть старая стрессовая травматическая ситуация, гештальт-терапия предлагает немного другой подход.

Здесь мы вместе с клиентом совершаем некоторое путешествие во времени, чтобы вернуться в тот прошедший эпизод, но не для того, чтобы провести ретравматизацию и пережить его заново во всем его ужасе - это было бы просто жестоко. Мы возвращаемся туда маленькими шагами, неторопливо и крайне внимательно выясняя все детали того, что было на душе у человека до начала этой ситуации: что он думал и чувствовал, о чем мечтал, что было в поле его внимания.

И никто не поинтересовался у бедного Васи, что же произошло на самом деле? А сам он никому не рассказывает, что это соседский мальчик подал ему идею крамольной шутки. Этот сосед Игорь, конечно, остался в тени, но ему было уже не до смеха, он только и думал, как бы его не обвинили во всей этой случившейся кутерьме.

Васина бабушка была очень рассержена: ей стыдно за внука, она не знает, как смотреть соседям в глаза - ей не до Васиных чувств и мотивов его поступка. Настиной бабушке вообще нет дела до переживаний чужого ребенка, тем более обидевшего ее собственную внучку.

Таким образом у взрослых в этой истории не было возможности и желания обратить специальное внимание на ее детали, сфокусировать его на уникальность и персональную неповторимость чувств живого и спонтанного ребенка.

Что делать в такой ситуации, когда не нашлось ни одного взрослого, который мог бы адекватно поддержать Васю?

Перед гештальт-терапевтом здесь не стоит задача предложить человеку еще раз пережить этот стресс, когда чужая бабушка тащит тебя к собственной бабушке, и все тобой возмущены и недовольны.

Его задача – помочь завершить незавершенное. Для этого можно в деталях обсудить с Василием следующие вопросы:

Иногда полезными оказываются воображаемые сценки с участием фигур из прошлого. Например, Вася в одной из сценок говорит бабушке:

- Бабушка, прости меня! Я – не злодей! Я просто попал в неловкую ситуацию!

И бабушка в ответ как-то откликается.

Возможно, он сам спросит у терапевта:

– А Вы мне верите, что у меня не было идеи поссорить семьи между собой? Просто я глупо пошутил, не думая, что это обернется такой социальной катастрофой.

Таким образом, адресуясь к терапевту или к воображаемой фигуре из прошлого, повзрослевший мальчик сможет наконец вынести вовне свои чувства, завершить давно начатые, но не развернутые отношения в мыслях и чувствах, и – о чудо! - ситуация развеется.

Эту концепцию внимания к заблокированным действиям можно применять по отношению к любым ситуациям – как прошлым, в случае их незакрытия вовремя, так и к настоящим – для профилактики их незавершения.

Предлагаю потренироваться в этом на примере из моей практике (главная участница этой истории разрешила это)