Нарративная мастерская
Фестиваль нарративных практиков 2023
Зачем терапевту чувства?
«Если эмоции являются частью проблемы,
эмоции должны быть и частью решения проблемы,
в одинаковой пропорции, телесны и ярко представлены в работе»
Мари-Натали Бодуин / Джеффри Циммерман
Полина Маухина
Консультирующий психолог, нарративный практик, применяю в работе элементы гештальт-терапии. Являюсь волонтером Центра «неТерпи» в качестве кризисного психолога.
Сфера моего интереса в психологии — чувства терапевта и клиента в сессии и использование их в работе. Чувства и эмоции возникают и сопровождают весь процесс терапии. То как человек написал о своём запросе, насколько комфортно было с ним договариваться о сессии – еще до встречи создает общее эмоциональное впечатление.
Сфера моего интереса в психологии — чувства терапевта и клиента в сессии и использование их в работе. Чувства и эмоции возникают и сопровождают весь процесс терапии. То как человек написал о своём запросе, насколько комфортно было с ним договариваться о сессии – еще до встречи создает общее эмоциональное впечатление.
Можно заметить, что одного клиента мы ждем с радостью, а другого с тревогой, третьего с любопытством. Если прислушаться к своим чувствам, то можно обнаружить, что с каким-то клиентом на сессии вопросы рождаются легко сами собой, а с каким-то хочется поскорее попрощаться.
Все эти переживания — поле моего исследования и наблюдения в практике.
Все эти переживания — поле моего исследования и наблюдения в практике.
Умение отслеживать свое состояние,
а тем более управлять им –
может быть инструментом в терапии.
На нарративном фестивале, где я представляла этот проект, мы делали упражнение, в котором учились показывать партнеру свою готовность и неготовность к общению.
После упражнения мы обсуждали вопросы:
После упражнения мы обсуждали вопросы:
- Осознаю ли я-терапевт свои чувства к клиенту, или с клиентом в момент сессии?
- Можно и нужно ли снизить их влияние на меня?
- Чувствует ли клиент мои переживания?
- Как эти чувства можно использовать в терапевтической работе?
Интересным открытием для участников оказалось, что этими состояниями можно управлять, и что кому-то было комфортнее в более закрытом, отстраненном состоянии, а кому-то в открытом.
Кроме того, много удивления вызвала вторая часть упражнения, где нужно было угадать эмоциональное состояние партнера без слов, жестов и мимики. И практически всем это удавалось сделать.
И здесь есть два очень важных момента:
1. Люди чувствуют ваше состояние
2. Несовпадение вашего эмоционального состояния и того, что вы о нем говорите – тоже хорошо считывается собеседником
Чтобы яснее представить о чем я говорю, вспомните случай, я уверена такое точно происходило с вами если не в практике, то в частной жизни, когда собеседник на вопрос «Что-то случилось?» Отвечает «Нет!» но, вы чувствуете от него что-то такое яростное и неприятное, что хочется отойти подальше. Это яркий пример неконгруэнтности, т.е. несоответствия того, что человек говорит о своем состоянии того, что с ним происходит и того, что вы чувствуете от него.
В жизни у нас есть большое доверие к словам и существенно меньшее к чувствам. Тем не менее они такой же надежный инструмент общения.
Наше эмоциональное состояние считывается другими людьми
У терапевта есть довольно сильный соблазн не показывать чувства. Мы выявили несколько влияющих на это идей:
- 1Переживания терапевта помешают работе, а если их скрыть – все будет хорошо
- 2В терапии мы работаем про клиента, переживаниям терапевта тут не место
- 3Если я злюсь (обычно эта идея именно про «негативные» чувства) на клиента – я плохой терапевт, не умею управлять своими чувствами. А должен.
Но что происходит с клиентом, когда он слышит от вас одно, а чувствует другое? Подобно человеку из примера выше – неконгруэнтность рождает тревогу и желание уйти, отдалиться. Либо, довольно часто, ломает доверительный контакт. А ведь доверие и безопасность терапевтической беседы – важнейшая составляющая терапии. Вряд ли клиент станет рассказывать и открываться в небезопасной обстановке. И эта сложность не решается обещанием конфиденциальности или подписанием контракта. Это вопрос ясности эмоционального контакта.
Фестиваль нарративных практиков 2023
Больше всего от таких несоответствий страдают высокочувствительные люди и те, кто привык свое внимание фокусировать на состоянии других людей. Возможно, клиент и будет отвечать на ваши вопросы, но какова вероятность, что он вернется в такое не безопасное пространство вновь? Мне кажется, очень мала. Клиент в терапии довольно сильно уязвим. Ведь он рассказывает нам то, что его задевает, тревожит, вызывает массу тонких переживаний. Как же это делать в ситуации недоверия?
Идея, «спрятать» раздражение к клиенту – губительна и для клиента, и для терапевта
Сложно быть эмоционально открытым в общении, особенно если клиент вызывает не радостные чувства. В терапию не приходят с радостью, чаще клиенты обращаюся в стрессе, кризисе, депрессии и апатии. Мы, так или иначе, где-то заражаемся этими чувствами, где-то не совпадаем в ценностях с клиентом. Мы – разные и это вызывает много переживаний. Выдерживать чувства другого, не включаться в них сильно, но и не быть равнодушным, уметь отделять и определять свои переживания — важный навык, создающий хороший доверительный контакт, но не переводящий терапию в дружеские посиделки. Научиться отслеживать собственные чувства к клиенту — важная часть этого навыка.
Я приведу пару примеров из своей практики (с разрешения клиентов), когда эмоции сыграли существенную роль в терапии.
Случай первый
Клиент с запросом «у меня нет друзей и отношений, хочу, чтобы были». Около 10 сессий мы говорили об опыте построения отношений, паттернах, и том, что важно в отношениях. Но постоянно меня преследовало два состояния. Первое — что мы говорим на очень неглубоком уровне. Словно рассуждаем о ком-то другом человеке, не клиенте. Второе – что меня тестируют, не ясно на что, но в чувствах это выражалось как неуверенность в себе и том, что я делаю. Словно при клиенте эти переживания резко актуализировались. И на одной из сессий я рассказала об этих переживаниях. Что чувствую себя очень неуютно, словно меня разглядывают под микроскопом пытаясь найти недостатки, что нет ощущения что мы говорим о клиенте, а не о ком-то другом. Произошло удивительное. Через злость и слезы клиент рассказал, что часто слышал такие замечания. Но не принимал их во внимание и переставал общаться с людьми, которые их озвучивали. Дальше наша работа пошла гораздо продуктивнее. Исчезло ощущение холодности и отстраненности, и эмоциональная включенность клиента не вызывала сомнений.
Случай второй
Утро, 9.50, я иду в свой кабинет, в 10.00 у меня очная сессия с давней клиенткой. И очень пугаюсь, потому что она уже в кабинете. Такое проникновение на мою территорию я воспринимаю очень негативно, внутренне злюсь, но делаю вид, что все нормально. Сессия не идет. Клиент, который обычно с большим любопытством и азартом отвечает на вопросы, в этот раз отвечает, словно на автомате. В какой-то момент со слезами говорит, что я ее ненавижу. Не сложно догадаться, что моя злость на проникновение в кабинет никуда не делась. И звание терапевта не наделяет меня уникальной силой – идеально скрывать эмоции. Но клиент интерпретировал эту злость по-своему. Небольшой разговор выявил проблему. Но сколько же времени и переживаний мы могли сберечь, скажи я в самом начале об этой злости.
Утро, 9.50, я иду в свой кабинет, в 10.00 у меня очная сессия с давней клиенткой. И очень пугаюсь, потому что она уже в кабинете. Такое проникновение на мою территорию я воспринимаю очень негативно, внутренне злюсь, но делаю вид, что все нормально. Сессия не идет. Клиент, который обычно с большим любопытством и азартом отвечает на вопросы, в этот раз отвечает, словно на автомате. В какой-то момент со слезами говорит, что я ее ненавижу. Не сложно догадаться, что моя злость на проникновение в кабинет никуда не делась. И звание терапевта не наделяет меня уникальной силой – идеально скрывать эмоции. Но клиент интерпретировал эту злость по-своему. Небольшой разговор выявил проблему. Но сколько же времени и переживаний мы могли сберечь, скажи я в самом начале об этой злости.
Фестиваль нарративных практиков 2023
Эти ошибки и риски – говорить и признавать свои чувства перед клиентом часто работают как разрешение и ему быть откровеннее. Злиться на меня, радоваться со мной. Здесь хочется порассуждать о том, многие ли из нас имеют опыт принятия себя злым и сердитым. И насколько целительным может быть проживание такого опыта с терапевтом, но это очень большая тема. В которой сейчас мне важно подсветить тот факт, что терапевту нужно уметь выдерживать разные состояния клиента. И я точно знаю, что этому можно научиться.
В терапии есть много слоев работы и инструментов. Это и нарративные карты, и чувствительность, и умение связывать факты из рассказа клиента, и способность изучать, а не учить, соблюдение сеттинга и многое другое.
Отслеживание «что со мной сейчас происходит?» и озвучивание своих чувств — дает большую доверительность процессу терапии, укрепляет отношения терапевт-клиент и создает более насыщенную предпочитаемую историю. Когда терапевт реагирует не только вопросами на историю клиента, но и конгруэнтными действиями и эмоциями, мы словно сшиваем прореху «травмы» двойной, а не одинарной нитью. В терапии открытия, которые мы делаем вместе, терапевта и клиента радуют, печалят или удивляют. То, что вызывает эмоции запоминается лучше, влияет на нас сильнее. Вот почему важно подсвечивать, озвучивать и вместе осмыслять наши чувства в терапевтическом процессе.
Отслеживание «что со мной сейчас происходит?» и озвучивание своих чувств — дает большую доверительность процессу терапии, укрепляет отношения терапевт-клиент и создает более насыщенную предпочитаемую историю. Когда терапевт реагирует не только вопросами на историю клиента, но и конгруэнтными действиями и эмоциями, мы словно сшиваем прореху «травмы» двойной, а не одинарной нитью. В терапии открытия, которые мы делаем вместе, терапевта и клиента радуют, печалят или удивляют. То, что вызывает эмоции запоминается лучше, влияет на нас сильнее. Вот почему важно подсвечивать, озвучивать и вместе осмыслять наши чувства в терапевтическом процессе.
Фестиваль нарративных практиков 2023