Нарративная мастерская
Лена Вышегородцева
нарративный практик, г. Москва
В нарративную практику я пришла после того, как поучилась в когнитивно-поведенческом подходе. Мне в нём было достаточно тесно, потому что он подходил с линейкой к клиенту и говорил: так правильно, так не правильно. И когда я начала работать в нарративном формате, я везде слышала, что нет какого-то одного правильно, а есть правильно конкретного клиента.
В работе я часто слышу от собеседников, что они что-то делают неправильно. Что у них не получается. «Я считаю, что делаю это неправильно, – говорят они. – Я хочу, чтобы меня починили и я начал делать правильно».
В работе я часто слышу от собеседников, что они что-то делают неправильно. Что у них не получается. «Я считаю, что делаю это неправильно, – говорят они. – Я хочу, чтобы меня починили и я начал делать правильно».
Нарративный подход позволяет увидеть больше. Это как с плохим зрением вдруг надеть очки и увидеть все, что до этого было не видно.
Очень интересно разбирать эту схему. Например, клиент говорит, что постоянно задерживает выполнение проектов, что бы он ни делал. И когда мы начинаем выяснять, а что же такое происходит, оказывается, что причины задержки сдачи работ всегда разные, а человек этого не видит. У него как будто бы все замазано одной черной краской, все плохо.
Нарративные вопросы позволяют различать неудачи. Видеть, что они разные. И причины у них разные. Так вместо одного черного фона появляются разные личные картины, с которыми можно работать.
Нарративные вопросы позволяют различать неудачи. Видеть, что они разные. И причины у них разные. Так вместо одного черного фона появляются разные личные картины, с которыми можно работать.
Чем мне нравится работать в нарративном подходе – картинка становится четкой.
Мы можем отойти от привычного «ужасно и плохо» и увидеть, что оно включает в себя много разных оттенков. И в этом своя магия, которая с моей точки зрения, дает опору.
Например, человек привык думать про себя, что он всегда опаздывает, потому что его родили с таким опаздывающим скиллом. А оказывается, что нет, он опаздывает по разным причинам. И какая-то часть причин – его личные, а какая-то – внешние. Более того, он начинает видеть, что личные причины тоже разные. И решить их одним способом невозможно, потому что сами причины разные, похожи только следствия.
Получается, что человек считал себя неумёхой, а по факту он просто клеил обои кисточкой для покраски. И многие вопросы после этого уже снимаются. Клиент возвращает себе авторство уже на том моменте, когда прозревает и видит эту более сложную картину.
Мы можем отойти от привычного «ужасно и плохо» и увидеть, что оно включает в себя много разных оттенков. И в этом своя магия, которая с моей точки зрения, дает опору.
Например, человек привык думать про себя, что он всегда опаздывает, потому что его родили с таким опаздывающим скиллом. А оказывается, что нет, он опаздывает по разным причинам. И какая-то часть причин – его личные, а какая-то – внешние. Более того, он начинает видеть, что личные причины тоже разные. И решить их одним способом невозможно, потому что сами причины разные, похожи только следствия.
Получается, что человек считал себя неумёхой, а по факту он просто клеил обои кисточкой для покраски. И многие вопросы после этого уже снимаются. Клиент возвращает себе авторство уже на том моменте, когда прозревает и видит эту более сложную картину.
...Что-то идет лучше, что-то хуже, но сейчас у него точно есть понимание, что и как делать...
Так в истории с клиентом, задерживающим сроки сдачи проектов, мы пришли к тому, что часть дел была командной, а он всю ответственность за них брал на себя. Заметив этот факт мы сняли с него один кусочек ответственности. Второй момент, который удалось выяснить: он пропускает сроки по разным причинам. При более детальном рассмотрении собеседник увидел три основные причины, от каждой из которых он разработал свою методологию прохождения сложных участков. В этом случае было уже с чем работать, потому что до этого было ощущение «я не могу работать, кто со мной будет работать, я же всегда дедлайны нарушаю». А потом у него появился инструментарий в руках. Что-то идет лучше, что-то хуже, но сейчас у него точно есть понимание, что и как делать. И если брать его состояние первые три недели работы, и сейчас – через полгода, он отмечает, что стал гораздо спокойнее и увереннее в своем будущем.
Иногда бывает так, что клиент приходит с, казалось бы, какой-то небольшой задачкой. А через пару встреч оказывается, что ему в принципе не очень нравится течение жизни, но за всеми делами не хватает времени посмотреть, что не нравится, и кажется, что это заменяется на первую попавшуюся проблему. Например, «если бы я умел договариваться с сотрудниками, у меня было бы больше свободного времени на личную жизнь».
А когда мы начинаем рассматривать, оказывается, что основное недовольство не в том, что не удается с сотрудниками договориться, а в том, что есть недовольство стилем жизни, возможностями.
Получается как будто бы он все силы кидал на одно, а буквально через небольшое количество бесед он понимает, что можно попробовать совсем другое. И часто это бывает поворотным моментом.
Так у меня был клиент с мыслями об экзистенциальном кризисе. И вроде бы и это у него было хорошо, и то, но при этом его не оставляло ощущение, что жизнь тяжелая и неприятная. Методом сбора всякого разного мы вышли на то, что каждый день он вставал в пять утра и тратил два часа, чтобы добраться до работы, а вечером еще два часа, чтобы вернуться домой. И это оказалось единственным слабым местом, которое создавало общее недовольство жизнью. До этого момента у человека не было мэтча, что именно это его выбивает. И он подумал: «Либо я меняю работу на ту, что ближе к дому, либо если мне так дорог коллектив, я меняю дом ближе к работе. И что я, собственно, тут страдаю?»
А когда мы начинаем рассматривать, оказывается, что основное недовольство не в том, что не удается с сотрудниками договориться, а в том, что есть недовольство стилем жизни, возможностями.
Получается как будто бы он все силы кидал на одно, а буквально через небольшое количество бесед он понимает, что можно попробовать совсем другое. И часто это бывает поворотным моментом.
Так у меня был клиент с мыслями об экзистенциальном кризисе. И вроде бы и это у него было хорошо, и то, но при этом его не оставляло ощущение, что жизнь тяжелая и неприятная. Методом сбора всякого разного мы вышли на то, что каждый день он вставал в пять утра и тратил два часа, чтобы добраться до работы, а вечером еще два часа, чтобы вернуться домой. И это оказалось единственным слабым местом, которое создавало общее недовольство жизнью. До этого момента у человека не было мэтча, что именно это его выбивает. И он подумал: «Либо я меняю работу на ту, что ближе к дому, либо если мне так дорог коллектив, я меняю дом ближе к работе. И что я, собственно, тут страдаю?»
И еще, с чем я часто сталкиваюсь... Когда разговариваю с клиентом о том, что он делает в ответ на проблему, идея о себе как о «недочеловеке», начинает уходить. Идея личной недостаточности начинает снижать свою влиятельность. Человек начинает видеть, что он вообще-то уже много чего сделал. И понимает, что больше сделать он уже не мог. Чаще всего это отменяет идею недостаточности.
Что лично мне подходит в нарративе, так это идея «с тобой все ок». Просто твое ок может отличаться от Петиного ок и от Машиного ок. Но это совсем не означает какую-то неправильность. Я такой, а ты такой. Есть мое правильно, а есть его правильно. И это все ок. Нет жестких канонов, по которым сравнивать.
Еще мне нравится в нарративном подходе многообразие. Вот взять, к примеру, идею о том, что все надо планировать определенным образом. Как она будет звучать? Да нет, не надо. У каждого есть своя система. Вы можете поучиться планировать, что-то, возможно, вам подойдет, а что-то нет. И это совершенно нормально. Выбирайте то, что подходит вам.
Отсутствие жесткого прокрустова ложа позволяет быть разными с полным на это правом. Всем. Не только клиентам, но и нарративным практикам. И это для меня очень ценно...