В дальней горной деревушке жили молодой человек и девушка, которые познакомились и полюбили друг друга.

В доме девушки, где решили праздновать свадьбу, жила старая и очень злая к чужим людям кошка. Агрессивное животное на всех кидалась, пытаясь поцарапать. Мать невесты подумала: «Что же делать? Сейчас придут гости, столы накрыты, а тут кошка выскочит, начнет всех царапать!» Она взяла корзину, засунула туда кошку, накрыла крышкой, села на корзину и всю свадьбу просидела на ней. Кошка внутри завывала, но никого не поцарапала.

Молодые люди жили долго, счастливо, все у них получилось. Через какое-то время в окрестностях возникла легенда, что для того, чтобы молодые жили долго и счастливо, нужно взять кошку как символ зла и агрессии, поместить ее в корзину как символ защиты, чтобы на нее села мать как символ рода и помощи родителей, и тогда все будут счастливы, все будет прекрасно.

Элеонора:
Я сталкивалась со многими идеями, но это не обязательно, что они на меня влияют. Люди могут сказать: «Ну, ты же психолог» и ожидают от тебя предсказуемой и ими же ожидаемой реакции. В том числе, это возрастные идеи, часто полярные — одному хочется психолога 45+, другому меньше 30. То есть какие-то есть представления, что, возможно, мне подойдет кто-то моего возраста с аналогичным опытом, или, наоборот, нужен человек, у которого большой опыт. Также сталкивалась с идеями, что психолог, который помогает решать проблемы в сексуальной сфере, должен сексуально выглядеть, или что семейный психолог должен иметь идеальную семью с 5 детьми. Не скажу, что такие идеи на меня влияют, но я с ними сталкиваюсь в жизни.

Ирина:
В какой-то момент я поняла, что нужен костюм, и начала покупать какие-то пиджаки и юбки/брюки. Причем раньше я об этом не думала. Тогда у меня была другая проблема, что я была слишком молодая, и уже все другое отметалось, о других проблемах не думала. Но все равно люди приходили, причем разного возраста. Моя идея по поводу костюма была связана с мыслью о том, раз люди готовы за длительную сессию заплатить, хочется, чтобы работа была эффективной от начала до конца, чтобы они смотрели на человека, похожего на себя. На меня влияет эта идея. Когда вижу в социальных сетях определенных людей, я думаю, что мне надо тоже одеться как они, чтобы привлечь их внимание. То есть не все время ходить в пиджаках, а иметь такую опцию тоже.

Лиза:
Про идеальную жизнь в браке консультанта прямо поддерживаю. А еще психолог должен быть всегда в ресурсе, эмоционально спокойный, и всегда доволен своей жизнью. Успешный успех — это прямо въедливый образ. Из экспертных экспертов вспоминается фотографии основоположников типа Ницше, Фрейда.

Элеонора:
Я сразу подумала про соцсети, где часто кто-то может себя представлять как психолога через какой-то личный травматический опыт. Тоже существует идея, что если психолог сталкивался с депрессивными эпизодами или у него самого ПЛР или еще что-то, с одной стороны, это как-то помогает ему лучше с такими вопросами обходиться, а с другой стороны, я встречала идею, что люди специально пришли в психологию, потому что сами когда-то хотели с этим справиться

Марина:
Мне нравится вопрос про воплощение идеи в книгах и фильмах. Я говорила про офисные костюмы, а до этого Вера приводила образы, сформированные искусственным интеллектом. Я представила научно-фантастический фильм о том, как психологи-андроиды взаимодействуют с миром, причем они все одинаковые, у них сгенерированный образ под запрос. Получается, что будто бы соответствие какому-то образу исключает возможность быть живым, уникальным.

И сразу же вопрос — кому это выгодно? Понятно, что бизнесу, который это разрабатывает, чтобы это передать машинам, чтобы людям не платить. А также образ условного Курпатова, человека в очках в окружении миллиона книг выгоден определённым образовательным структурам, когда ты ходишь миллион лет в один и тот же университет, защищаешь кандидатские. Потому что иначе кто будет защищать эти кандидатские?

Владимир:
Мне отозвалась Маринина идея про андроидов и про образ под запрос. Здесь, мне кажется, основополагающим моментом является то, что мы как специалисты готовы делать — быть по запросу или быть как Мужицкая? Но ведь Мужицкая тоже своим образом сформировала определенный запрос. Мы готовы подключиться к существующему запросу или готовить формировать запрос вокруг себя? Это очень интересный момент. У меня точно несколько раз бывало, когда мне говорят: «Костя!» — «Да я Володя!» — «Да ты не похож на Володю, ты похож на Костю!» То есть у людей есть даже определенные идеи про имя. Значит, они будут искать своего «Костю» и видеть его в ком угодно.

Мне кажется, что внешний вид, поведение и все остальное влияет только на доверие. «По одежке встречают» никуда не денется. Мы в любом случае составляем образ. Одна из функций нашего зрения — это составить образ. Я отсюда на это смотрю.

Мне тема очень интересна, потому что у меня есть вопросы к своему внешнему виду после длительной болячки. Мне было интересно, как бы мне под запрос выглядеть. И вдруг я понимаю — а зачем? Думаю, что это больше вопрос доверия, потому что человек, который к тебе приходит, изначально хочет видеть в тебе того, кто может его понять и помочь. Для нас точно так же важно составить контакт, чтобы не ежика видеть перед собой, а человека, который хочет работать, отвечать на вопросы и т.д.

Элеонора:
Я подумала, а насколько это мне выгодно? Если я буду в костюме, ко мне как будто бы придет больше клиентов? Конечно, мне это выгодно. Это одна часть. А вторая часть про альянс. Если я в костюме располагаю клиента к открытости, то, наверное, да, я тоже задумаюсь, не одеть ли мне этот костюм или не покрасить ли волосы в зеленый цвет, чтобы расположить кого-то другого собеседника. Для меня конкретного ответа пока нет.

Катя:
Изначально нас учили, что психолог должен быть более-менее нейтральным, не выпукло-ярким, скажем так. Но, с другой стороны, куда девать собственную идентичность? И не важно, что на мне одето, она есть, и она так или иначе, вербально или не вербально транслируется человеку. И не будет ли здесь несостыковки, когда я внутри и по поведению одна, а визуально выгляжу по-другому? Это может, наоборот, создавать эффект не зловещей долины, конечно, но диссонанса.

Так как я начинающий психолог, я бы все-таки опиралась на комфорт и на собственное ощущение уверенности, потому что для меня это важно. Может быть, для меня не совсем комфортно будет проявлять свои яркие черты на первом этапе, пока я молодая-зеленая. Наверное, потом станет комфортней, я стану более уверенной и, как Мужицкая, расцвету всеми цветами радуги.

Наталья:
Присоединюсь к Кате, мне тоже близка идея соотношения между образом и идентичностью. Тут как раз моя личная идея — мне хочется подвергнуть сомнению нужность этого образа, а его необходимость уж точно. Мы сегодня об этом еще не говорили, но для нас как для профессионалов на этапе начала практики очень важна идея образа внутри, а не как ответ на ожидания клиентов. Начинающему психологу может быть важно, как он выглядит, как его видят со стороны. Здесь как раз может возникать желание создавать какой-то образ. Вспоминая свои первые шаги, точно знаю, что на меня влияла идея экспертности именно во внешнем виде. Сейчас я ее куда-то отодвинула, потому что понимаю, что любой образ — это стереотип, конструкция, и моя идентичность туда никак не влезает.

Для меня важно, во-первых, быть собой, а потом быть тем человеком, который говорит, что считает нужным, чувствует себя свободно и устойчиво. Я к этому пришла на опыте практики. Вначале, когда ты начинаешь, есть ощущение неустойчивости, наш любимый синдром самозванца. Там как раз внешняя составляющая образа дает устойчивость. Если я выгляжу как эксперт, чувствую себя более устойчиво, и тогда, наверное, лучше альянс с клиентом и все такое. Когда ты начинаешь себя чувствовать в практике более устойчиво вообще, то этот образ начинает подвергаться сомнению — нужен ли он вообще?

Когда я смотрела на три типа психологов, помогающих практиков, я прямо узнала действительно многих. Но те, кого я особенно ценю, не подходят ни под одну из этих категорий, в том числе, мой личный терапевт и многие коллеги, которых я очень уважаю. Мне кажется, живая составляющая в этот образ никак не влезает. Лично для меня очень важно, чтобы она оставалась. Тут прозвучало, что по одежке встречают, но только встречают, а провожают, мы знаем как. Это мудрость, которую нейросети не могут найти, потому что мудрость — это не нечто, замечаемое во внешнем облике, ее там нет. Она может как-то позиционироваться, но настоящая мудрость внутри.

Олеся:
Я тоже замечаю, что коллег, кого я очень уважаю, у кого учусь, среди этих трёх распространенных образов нет. Но у меня есть другая проблема. Я могу себя поймать на какой-то предвзятости, если вижу очень конкретный образ. У меня возникают какие-то опасения, если образ очень популярный, соблазнительный для многих клиентов. Я, скорее, не пойду к такому специалисту, буду обращать внимание на другие моменты.

А еще я подумала, что, наверное, очень удобно, когда люди одеты в что-то типа униформы. Например, у меня сейчас мало времени. Я стараюсь сэкономить время за счет выбора понятных форм. Чем это понятней, тем я быстрее принимаю решение. Я сразу подумала о врачах — они все в белом, с бейджиками, все понятно. Предполагается, что у них есть необходимое образование, не нужно осуществлять большую работу по выбору. Если я бы выбирала тщательно врача, как психолога, я бы переутомилась. Мой выбор психолога часто спонтанный, например, это просто какой-то центр, и там уже кто будет. Минимальное значение имеет, как человек выглядит.
Но мне кажется, форменная одежда — это крайне удобно, чтобы помочь людям понять. Я вижу доброе отношение к людям, если я что-то транслирую своей одеждой. Для меня то, что человек на кого-то похож, кажется вариантом сэкономить время.

Говорят, у Стива Джобса была куча джинсов и черных водолазок просто потому, что он не хотел тратить время, выбирая, что одеть. Кстати, если кто-то еще вспомнит про таких людей, особенно про женщин, которые из такой идеи исходили, мне было бы очень интересно. Потому что за женщинами как раз закреплена репутация, что им важно показать богатство гардероба, разнообразие всего. Кроме Стива Джобса я не знаю таких примеров, кто бы был настолько лаконичен, и это ОК для большинства.

Виталий:
Сразу хочу отозваться по поводу женщин. У меня сразу возникла в памяти Коко Шанель с её маленьким черным платьем. Платье одно, можно накидать разных аксессуаров, и это будет действительно что-то лаконичное, понятное и простое одновременно.

Идея по поводу образа психолога у меня когда-то на задворках была. Когда я начал двигаться в профессию помогающего практика, вокруг меня появились первые живые психологи, которых я увидел своими глазами, и они были настолько разные! Одна девочка полностью вся в пирсинге, другая постоянно красилась — сегодня она розовая, завтра желтая, послезавтра синяя, и это гештальт-терапевт с 15-летним стажем. Еще одна знакомая девушка-психолог вся татуированная. Разные люди приходят к разным специалистам.
Конечно, в обществе есть стереотипы. Но я с психологами познакомился так, и поэтому для меня эта идея деконструировалась достаточно быстро. С другой стороны, как она на меня влияет? Наверное, у меня такое отношение к жизни — мне важно, чтобы все было просто. Изящество для меня в простоте, поэтому, наверное, ко мне большей частью приходят люди, которые за то, чтобы сложности убрать из жизни. Поэтому одеваюсь я максимально просто — футболка, желательно без рисунков, джинсы. Мне кажется, что мое выражение лица больше говорит, чем моя одежда.

Виталий:
Да, у Стругацких было такое: «А как же я, как же мой внутренний мир?» Я должен быть главным актером на этой сцене, а не одежда или прическа. Это действительно то, что я себе взял на вооружение, что в первую очередь должно быть заметно, что я несу как специалист и как личность. Но есть места и есть люди, где влияние этих стереотипов увеличено, где люди на это приходят. У меня была история, когда я случайно на встречу с клиентом-айтишником пришел на встречу в футболке, на которой что-то было написано про IT, и произошло соединение — у собеседника сложилось ощущение, что этот человек меня понимает! И это как раз благодаря одежде.

Марина:
Слышала от коллег, что когда они приходят сами к психологу, им очень важно почувствовать, что психолог их единомышленник, что он тоже разделяет какие-то важные ценности. Когда ты рассказала про футболки мужа, подумала, что можно своим имиджем показать какие-то свои ценности, расширять «свою стаю», в том числе психологам и помогающим практикам. Олеся говорила о врачах. В сложных ситуациях, я, конечно, не смотрю на имидж врача, а обращаюсь к знакомым, смотрю живые отзывы. Мне вообще не важно, как врач будет выглядеть. Но психолог — это не совсем врач. Многим людям важно, чтобы психолог разделял с ними какие-то важные и ценные вещи. Это можно как-то выявить через имидж.

Лиза:
У меня много публичных выступлений. Для каждого из таких выходов на сцену я наряжаюсь, и наряды связаны не столько со сценическим образом, сколько нужны для моей внутренней уверенности. Это как основа уверенности в материале, который я передаю аудитории. Сейчас поймала себя на мысли, что формирование образа, в том числе, у психолога может быть основой уверенности. Начинающему психологу нужен костюм для добавления уверенности в себе. Но чем опытнее становишься, тем больше у тебя появляется внутренних опор, когда создание образа может трансформироваться либо в ритуал подготовки себя к чему-либо, либо произойдет некое отмирание как у (неразборчиво).

Владимир:
Когда пришел на личную терапию с тревожностью, мне было в принципе все равно, во что одет мой терапевт. Но для меня самым важным было ощущение уверенности и спокойствия, что человек прямо реально знает, что делает. Но тут на меня влияет другая мысль. Я когда-то занимался литературой и понимаю, что в литературе нет лишних деталей. Там все работает для чего-то. Получается, что собственный образ в большей мере важен для нас, чем для кого-то. Такое впечатление, что мы создаем состояние принятия нас с помощью всего — от нашего поведения до нашего образа.

Наверное, какой-то образ должен быть, не хаотический наряд и наплевательское отношение, а трансляция того, какими мы хотим быть. Наверное, стоит об этом задуматься. По большому счету это просто считывается. Ведь никто не анализирует — эта рубашка такая-то и т.д. Я просто себя вспоминаю — для меня было важно, что человек спокоен, знает, что нужно делать, и совершенно было не важно, какие на ней сережки и т.д.
Я хочу сказать о том, что какая-то часть ответственности за то, что мы из себя представляем, у нас есть. Это не долженствование, что ты обязан выглядеть так-то. Но это дополнительная возможность нам о себе каким-то образом рассказать.

Элеонора:
Хочется выглядеть так, чтобы приходили «свои», но это достаточно спорная идея. Я подумала, что можно поработать как-то с толерантностью, что ты вообще можешь кому-то не подойти, и неважно, как ты выглядишь. Тогда довлеющий эффект этой идеи будет спокойней восприниматься.

Наталья:
Спасибо за интересные и такие разные точки зрения. Хотела бы забрать два момента. Во-первых, что каждый из нас все равно как-то выбирает одежду и профессиональный вид во время работы. Образ это или не образ, но все равно у нас есть какой-то выбор и его критерии — отсутствующее, но подразумеваемое. Можно рефлексировать или не рефлексировать, но они есть. Для меня важно во время консультации, чтобы я себя чувствовала свободно, устойчиво и могла быть собой.
И еще одна интересная мысль. Профессиональная одежда, даже если она не выглядит как униформа, в которой мы можем консультировать, помогает обособить нашу профессиональную сферу от других. И это тоже про какие-то границы профессиональной сферы, например, границы времени. Мне кажется, это может быть актуально.

Олеся:
Я сейчас подумала, какие мне нравятся клиенты, и поняла, что я выгляжу по-другому. Например, я очень люблю молодежь с их разным цветом волос, пирсингом, когда это творчески выражено. Мне все это нравится, но это не подходит мне. Мне ОК, что чаще выгляжу старше своих клиентов, у меня более классический образ, мне в нем супер-комфортно. Заигрывать с клиентами, краситься в зелёный цвет мне не подходит, это не мое. Хотя мне это очень нравится у других. Не знаю, насколько мои клиенты понимают, что мне это нравится, чувствуют мою толерантность, принятие, доброе отношение. Я давно об этом не думала. Сейчас понимаю, что я определилась с тем, как я выгляжу, что все в порядке, ничего добавить не хочется. Мне было важно подумать о том, что я берегу время своих клиентов, мне очень хочется, чтобы они побыстрее какой-то вывод составили относительно меня, не усложняю это.

Марина:
Для меня самое ценное, что я еще больше соединилась со своим внутренним состоянием, как с чем-то первичным. После этой беседы у меня есть ощущение первичности моего внутреннего состояния, что внешнее — это уже следствие этого состояния. Я беспокоилась, что у меня волосы запутанные, а Эйнштейн все время так ходил, ему было комфортно, никто ему об этом не говорил и не думал особо. Это ушло на второй план. Мне нравится работать со своим образом, но я понимаю, что к профессиональной деятельности это имеет очень опосредованное отношение. В первую очередь для меня в профессиональной деятельности важно мое внутреннее состояние, с которым я вхожу в беседу. Благодарю, что я насытила это ощущение.

Мила:
Мне понравились критерии принятия себя и позволение себе и другим быть любым.

Леон:
Образ «своего» стал для меня приятной актуализацией. Как раз через этот образ хочется транслировать себя без напускной искусственной оболочки.

Лиза:
Для меня еще ценной кажется идея, что образ помогает тебе отделить роли внутри себя. Как специалист я одеваюсь в эту одежду, она для меня рабочая, мне легче работается в этой одежде. Поэтому нет конфликта ролей. Хороший пример — когда началась пандемия и все начали работать на удаленке, многие советовали для повышения продуктивности одеваться в офисную одежду или сидеть за рабочим столом в обуви и т.д. Эти идеи схожи тем, что разные виды одежды влияют на работу. Профессиональный образ помогает внутри себя отделять работу от личной жизни, и даже разные рабочие роли.

Виталий:
У меня интересная история с аксессуарами в плане психотерапии. Мой первый терапевт работал методе ЭОТ (эмоционально образная терапия). Там рождалось очень много образов, в том числе, ресурсных, помогающих. У меня возникла идея, которую поддержал терапевт, эти образы потом воплотить в виде каких-то аксессуаров. Например, был светлый, золотисто-белый образ, и я сделал себе браслет. Сначала появился помогающий образ, который я потом закрепил в виде аксессуара. Я его ношу с тех пор, но не постоянно, а когда мне нужно обратиться к определенному состоянию, к которому мы пришли в психотерапии. В целом у меня к браслетам отношение как к чему-то поддерживающему, как к якорению на какие-то состояния, потому что у каждого из них есть своя история. Есть те, которые просто куплены, и есть те, которые я создал сам под определенный поддерживающий образ.

Владимир:
Мне кажется, это очень крутая штука — мы создаем предпочитаемую историю образа и закрепляем ее каким-то аксессуаром. Когда лежал в больнице, ничего не знал про психологию, но, как оказывается, себе помогал техникой, очень похожей на нарративную — я делал себе рисунки. У меня был процесс принятия решения, не поддаваться и т.д., и я это зарисовывал. Сейчас у меня есть часы, которые мне подарила бабушка. Когда я сажусь за работу, завожу часы, и это ассоциация включения в процесс.

Как подтверждение, у меня есть товарищ, который очень серьезно занимается спортом. Когда он принял определённое решение по своему физическому состоянию, он сделал татуировку. Он говорит, что вообще не жалеет, потому что она каждый день ему напоминает о том, кто я, для чего это делаю и т.д. Это очень круто помогает укрепиться, мне кажется, особенно в начале принятия решения. На первых этапах это не помогает выпасть из предпочитаемой истории.

Наталья:
Я немножко про другое — про то, что может помогать, когда мы работаем с разными историями и с разными клиентами, в том числе, с травматическим опытом, когда действительно требуется много ресурса, особое ощущение устойчивости и безопасности. У меня для этого есть мягкие тапочки — то, что заземляет, дает ощущение безопасности, устойчивости и теплые эмоции, что придает дополнительную силу, когда ты работаешь с очень тяжелыми вещами. Этот точно работает.

Других особенных аксессуаров, которые мне помогают, нет, я справляюсь другими способами. Единственное, вспомнила про старинные бусы, которые могу перебирать и это есть практика восстановления участия, которая дает эффект вдохновения, радости. Этот точно замечала.

Элеонора:
Когда-то на учебе мы изучали коллективную практику «Бусины жизни», и потом ее обсуждали в группе. Одна моя коллега была в браслете, в котором, по ее словам, каждая бусина связана с каким-то этапом ее жизни или значимым человеком, или с чем-то запоминающимся, что с ней произошло. Она часто одевает этот браслет на важные мероприятия и просто держит его в поле зрения, это ей очень помогает.

Лиза:
Я вспомнила образ Волан-де-Морта, который свою душу поместил в разные крестражи. По сути, мы сами награждаем смыслами какие-то вещи, которые нас окружают, они о чем-то напоминают и говорят. Поэтому в работе с собеседниками мы тоже можем использовать окружающие вещи, которые будут служить напоминанием либо поддерживать в нужный момент.

Алена:
Я часто в руках деру ручку или карандаш, будто себя программирую, становлюсь более внимательной.