Нарративная мастерская
Олеся Симонова, Павел Куделин
Коллективные нарративные практики
по материалам встречи
Об авторах
Занимаюсь нарративной практикой с 2011 года, и примерно с того времени веду коллективные нарративные практики. Первая из них была проведена как раз в первый год обучения. С конца 2013 года я еще обучаю нарративной практике, и очень рада, что периодически случается классное обучение групповой работе. Мне кажется, что оно очень нужное и важное. Групповые форматы нарративной практики проводят, но иногда не так богато, как могло бы быть. Мне хочется дать вдохновение, рассказать какими могут быть коллективные нарративные практики. Может быть, у вас появится задор на что-то новое.
У меня опыт групповой работы немножко с другой аудиторией, чем у Олеси. Он в основном про коммерческую, бизнесовую часть.
Олеся пишет про вдохновение, но у нас была идея предложить вам еще и чуть-чуть подумать, а не только вдохновиться. Когда мы обсуждали тему, то поняли, что есть несколько вопросов, на которые даже нам было не так просто изначально ответить. Хотим эти вопросами еще и вас подзагрузить, потому что они в целом неплохи.
Олеся пишет про вдохновение, но у нас была идея предложить вам еще и чуть-чуть подумать, а не только вдохновиться. Когда мы обсуждали тему, то поняли, что есть несколько вопросов, на которые даже нам было не так просто изначально ответить. Хотим эти вопросами еще и вас подзагрузить, потому что они в целом неплохи.
Вопрос:
Что такое коллективная нарративная практика?
Чем она отличается от просто коллективной практики?
В чем сущность коллективных нарративных практик?
Когда мы думали об этом, в голове вертелись вопросы: любая ли коллективная практика является нарративной, любая ли нарративная практика может стать коллективной?
Екатерина: Мне кажется, что ответ элементарный — коллективные нарративные практики, как и нарративные беседы, отличаются тем, что ты отвечаешь на вопросы. А есть практики с уже заданным вектором, когда ведущие как-то интерпретируют твои действия. Здесь нет интерпретации. То есть отсутствие интерпретации является ключевым отличием коллективных нарративных практик. Ты сам решаешь, как оценить. Когда я сама проводила групповые практики, я никогда не говорила, что это условно хорошо, а это плохо. Ты сказал так, значит, ты это имел в виду.
Но, например, в практике фасилитации тоже нет оценок и признается ценность каждого высказывания, каждой позиции. В этом смысле тогда нет разницы между фасилитацией и коллективной нарративной практикой.
Оля: Первая ассоциация — это празднование разнообразия.
Действительно ли празднование разнообразия является уникальным отличием коллективной нарративной практики? Например, фестивали — это тоже практика празднования различий. Но является ли фестиваль культуры народов крайнего севера коллективной нарративной практикой?
Екатерина: В коллективных нарративных практиках есть определенная структура. Если сильно условно, то это: где я сейчас, к чему я хочу прийти. Есть разные варианты таких структур, например, метафора перехода.
Участники интенсива по коллективной нарративной практике, наверное, поспорили бы, что структура является исключительным отличием нарративных практики. Как будто бы больше нигде никакой структуры нет, и нарративная практика — это маленький островок структурированности в необъятном море хаоса групповой работы :)
Настя: Мы разные, но в чем-то пересекаемся, когда собираемся по поводу какой-нибудь проблемы и ищем ответ на неё. Мы с чем-то выходим с коллективной нарративной практики, например, это документ, список способов, например, список способов "отключить голову".
Получается, что нарративная практика точно предполагает, что есть что-то на выходе. Но с этой точки зрения уже упомянутые фасилитаторы, которые занимаются групповым процессом, тоже на выходе имеют результаты: принятые решения, планы, списки действий, правил или ограничений. Это один из важных результатов их работы.
Плюс есть обратная сторона. Например, в практике деконструкции очень часто нет конкретного результата, а, наоборот, есть очень широкая палитра возможных вариантов, и это является частью процесса. Фактически это множество различных вариантов, которые родились в процессе обсуждения.
Плюс есть обратная сторона. Например, в практике деконструкции очень часто нет конкретного результата, а, наоборот, есть очень широкая палитра возможных вариантов, и это является частью процесса. Фактически это множество различных вариантов, которые родились в процессе обсуждения.
Ольга: Мне кажется, что любая коллективная групповая практика будет нарративной, если ее проводит нарративный практик.
Значит ли это, что если нарративный практик устроится в школу и будет проводить, например, тренинг командообразования или профилактику курения по спущенному сверху плану, это будет коллективная нарративная практика? Он проводит занятия по школьному плану, и чудесным образом нарративный практик превращается… в школьного психолога!
Ольга: У меня так и было! Проводила тренинги для руководителей внутри компании. Четкий план был скинут сверху. Но у меня не получалось так, как они хотели, а получалось совсем по-другому — в духе нарративного подхода. Это было прикольно. В обычных групповых практиках, как правило, что-то спущено сверху, и мы четко знаем, куда идем и к какому результату должны привести группу. А как раз в нарративном подходе мы не можем знать, к чему придем. Это мне кажется тоже важным отличием.
Как же так - мы идем, не зная, куда придем? Вообще непонятно, куда нас занесет со всей этой группой? Это, как будто, бесконтрольная история, хаос. Ведь в индивидуальной работе у нарративного практика есть цели, куда же они подевались в группе?
Таня: Как мне представляется, групповая нарративная практика — это совместное построение предпочитаемых историй и соавторство.
Сейчас мы (Паша и Олеся) смотрим сериал, в котором двое сценаристов пишут сценарий про взаимоотношения — это как раз соавторство. Каждый из сценаристов вносит свой вклад в развитие сценария, в результате они создают общий продукт. Похоже на описание Тани? Да. Является ли это коллективной нарративной практикой? Нет.
Вы сейчас слышите от нас: не только это, не совсем это, не столько это. Наш вопрос выглядит простым и очевидным, но когда начинаешь на его отвечать, понимаешь, что на самом деле не все так очевидно.
Недавно мы опубликовали на сайте статью Дэвида Денборо про коллективные нарративные практики, где автор дает определение, что нарративные коллективные практики — это практики при ответе на травматичные события и ситуации в тех контекстах, где терапия или консультирование невозможны или не резонируют культуре. Это четко обозначенная целевая аудитория. Но на коллективные нарративные практики приходят отнюдь не всегда люди, у которых травматичный опыт или для них невозможна индивидуальная терапия. Это ведь может быть аудитория с другим целеполаганием, например, с исследовательскими намерениями.
Ниже история одной из коллективных нарративных практик, которую Олеся проводила с группой. Исходя из нее попробуем ответить на вопрос - что такое коллективные нарративные практики, и быть может, будет чуть более понятно.
Недавно мы опубликовали на сайте статью Дэвида Денборо про коллективные нарративные практики, где автор дает определение, что нарративные коллективные практики — это практики при ответе на травматичные события и ситуации в тех контекстах, где терапия или консультирование невозможны или не резонируют культуре. Это четко обозначенная целевая аудитория. Но на коллективные нарративные практики приходят отнюдь не всегда люди, у которых травматичный опыт или для них невозможна индивидуальная терапия. Это ведь может быть аудитория с другим целеполаганием, например, с исследовательскими намерениями.
Ниже история одной из коллективных нарративных практик, которую Олеся проводила с группой. Исходя из нее попробуем ответить на вопрос - что такое коллективные нарративные практики, и быть может, будет чуть более понятно.
Кейс Олеси:
Ритуал плодородия
Контекст: группа, с которой мы работали состояла из женщин, имеющих не очень благоприятный опыт рождения детей. У некоторых из них были многократные неудачные попытки ЭКО (экстракорпорального оплодотворения) и у всех очень большое желание, чтобы дети все-таки появились. Мы работали в течение 8 встреч, расскажу про предпоследнюю встречу.
Нас было всего 5 человек. Это было на майские праздники, пришло немного людей, но мы порадовались, потому что это нам чуть-чуть облегчило задачу. Мы уже были знакомы, за пару месяцев программы у нас установились благожелательные отношения. Ранее мы обсуждали очень интимные моменты, поэтому степень близости была высокая. Когда мы предложили сделать совместный ритуал, который может помочь осуществить мечты, участницы довольно быстро определились, что это будет ритуал плодородия.
В группе мы обсудили, как им хотелось бы провести этот ритуал. Опыт каждой из них влиял на то, что было придумано. Каждая из них предлагала свою часть, и потом мы собирали это вместе. Общим решением была идея сделать ритуальное "гнездо", в котором можно "высиживать детей".
После обсуждения мы собрали площадку для ритуала: принесли теплые пледы, подушки, клубки шерстяной пряжи, из которых «свили» теплое гнездышко. В этом гнезде мы сделали навес, укрытие, это было полузакрытое пространство. Проверили, что оно уютное и комфортное, и договорились о том, что еще в нем будет. Одна из участниц предложила, чтобы там была еда, потому что еда помогает тому, чтобы дети появлялись. Эта идея концептуально помогала ей в ходе лечения от бесплодия. Она принесла в гнездо еду, что была с собой.
В ритуале участвовали все, кто находился в тот момент в комнате — участницы и ведущие. Я выполняла все то, о чем меня просили девушки из группы, например, танцевать вместе с ними коллективный танец или выкрикивать мольбы к высшей силе.
Для одной из них было важно, чтобы мы подбадривали ее. Мы кричали что-то в духе: «Э-гей! Давай-давай, все будет хорошо!». Эта поддержка не была как-то структурирована, мы говорили это погромче вслух друг за другом. Другой было важно услышать слова своей аффирмации, и мы произносили их в едином ритме, синхронно, усиливая группой эффект.
У участниц ритуала была своя авторская форма проявления — кто-то ел, кто-то молился, для кого-то мы включали музыку для настройки. После того, как каждая участница прошла ритуал в нужном ей формате, мы снова все собрались за столом и обсудили, что произошло, как они сейчас себя чувствуют, какие остались впечатления от ритуала. Мы не задумывали свидетельские отклики, но участницам захотелось поделиться, как прошел ритуал у каждой: «Я не думала, что так может быть», «Я почувствовала что-то особенное, когда ты молилась».
Эта часть со свидетельствованием друг другу была довольно живой. Возможно, это было связано с тем, что у нас до этого уже была введена такая форма. Они были обучены свидетельскому отклику, знали, что это такое, и использовали его уже 3-4 раза .
Сейчас (к 2021 году) у каждой из участниц ритуала по двое детей — мальчику и девочке! Для меня это почти волшебная история. Вспоминала о ней всегда с удовольствием, но не из-за результатов, а потому что тогда случилась большая сопричастность друг с другом, было ощущение тайны, в которую мы были посвящены и друг другу откликались. То, что шло от самого человека, было им придумано, вызывало любопытство у остальных: «О чем ты молилась?», «Почему тебе важно было поесть?» Было ощущение резонанса не просто на уровне слов, а на уровне чувств и даже на телесном уровне. Мне кажется, именно поэтому это сногсшибательная история.
Мы обсуждали на первом интенсиве, что важно, чтобы групповая работа не оставалась исключительно на ландшафте смыслов, чтобы она включала действия. Тогда возможна смычка ландшафтов действия и ландшафта смыслов, а это опыт "здесь и сейчас", который откликается, резонирует в чувственно-телесное. Здесь это случилось.
В группе мы обсудили, как им хотелось бы провести этот ритуал. Опыт каждой из них влиял на то, что было придумано. Каждая из них предлагала свою часть, и потом мы собирали это вместе. Общим решением была идея сделать ритуальное "гнездо", в котором можно "высиживать детей".
После обсуждения мы собрали площадку для ритуала: принесли теплые пледы, подушки, клубки шерстяной пряжи, из которых «свили» теплое гнездышко. В этом гнезде мы сделали навес, укрытие, это было полузакрытое пространство. Проверили, что оно уютное и комфортное, и договорились о том, что еще в нем будет. Одна из участниц предложила, чтобы там была еда, потому что еда помогает тому, чтобы дети появлялись. Эта идея концептуально помогала ей в ходе лечения от бесплодия. Она принесла в гнездо еду, что была с собой.
В ритуале участвовали все, кто находился в тот момент в комнате — участницы и ведущие. Я выполняла все то, о чем меня просили девушки из группы, например, танцевать вместе с ними коллективный танец или выкрикивать мольбы к высшей силе.
Для одной из них было важно, чтобы мы подбадривали ее. Мы кричали что-то в духе: «Э-гей! Давай-давай, все будет хорошо!». Эта поддержка не была как-то структурирована, мы говорили это погромче вслух друг за другом. Другой было важно услышать слова своей аффирмации, и мы произносили их в едином ритме, синхронно, усиливая группой эффект.
У участниц ритуала была своя авторская форма проявления — кто-то ел, кто-то молился, для кого-то мы включали музыку для настройки. После того, как каждая участница прошла ритуал в нужном ей формате, мы снова все собрались за столом и обсудили, что произошло, как они сейчас себя чувствуют, какие остались впечатления от ритуала. Мы не задумывали свидетельские отклики, но участницам захотелось поделиться, как прошел ритуал у каждой: «Я не думала, что так может быть», «Я почувствовала что-то особенное, когда ты молилась».
Эта часть со свидетельствованием друг другу была довольно живой. Возможно, это было связано с тем, что у нас до этого уже была введена такая форма. Они были обучены свидетельскому отклику, знали, что это такое, и использовали его уже 3-4 раза .
Сейчас (к 2021 году) у каждой из участниц ритуала по двое детей — мальчику и девочке! Для меня это почти волшебная история. Вспоминала о ней всегда с удовольствием, но не из-за результатов, а потому что тогда случилась большая сопричастность друг с другом, было ощущение тайны, в которую мы были посвящены и друг другу откликались. То, что шло от самого человека, было им придумано, вызывало любопытство у остальных: «О чем ты молилась?», «Почему тебе важно было поесть?» Было ощущение резонанса не просто на уровне слов, а на уровне чувств и даже на телесном уровне. Мне кажется, именно поэтому это сногсшибательная история.
Мы обсуждали на первом интенсиве, что важно, чтобы групповая работа не оставалась исключительно на ландшафте смыслов, чтобы она включала действия. Тогда возможна смычка ландшафтов действия и ландшафта смыслов, а это опыт "здесь и сейчас", который откликается, резонирует в чувственно-телесное. Здесь это случилось.
Вернемся к основному вопросу. Как вы думаете, является ли ритуал Плодородие, который описала Олеся, коллективной нарративной практикой и почему? Мы специально дали кейс, максимально отличающийся от знакомой многим работы со структурированной метафорой (Дерево Жизни, метафора перехода, составление коллективных документов), чтобы у вас были альтернативные истории для осмысления.
Екатерина: Олеся сказала про пересечение ландшафта действий и смыслов, и я подумала — может, в этом ключ? Может, коллективная практика является нарративной, если есть пересечение двух ландшафтов — действия и смыслов?
Аня: Каждая участница делала то, что важно для нее, создавая общий продукт, влияя таким образом на других. Плюс минимальная экспертность ведущих.
Татьяна: Меня не отпускает идея, что это совместное движение в предпочитаемую историю. Ты не один двигаешься с помогающим практиком, вас целая стая, коллектив, толпа, и вы двигаетесь по этим ландшафтам совместно, но каждый в свою предпочитаемую историю. Как можно двигаться в свою историю, но вместе? В примере Олеси каждая пришла в свою историю, но при этом делали они это вместе.
Надежда: Достижение одной значимой для группы цели через привнесение каждой участницы своего авторства, тем самым усиливая «шаманизм», общую энергетику, что дает результат. На мой взгляд происходит развитие того ценного, что человек создает в своей жизни как эксперт.
Соглашаясь с выше данными ответами, мы дадим наше определение. Не настаиваем, что это истина в последней инстанции, это лишь наш взгляд.
Коллективные нарративные практики выполняют задачи нарративной практики, ведутся нарративными практиками и строятся в соответствии с нарративными принципами.
Вы можете сказать, что это очевидно! Конечно, очевидно, здесь включено все то, что вы сказали выше. Но как вы видите, мы не сужали до определений, которые могут быть даны и другим практикам, не только коллективным нарративным. Мы расширили и определили границы. И сейчас поясним, почему так.
Бывают ситуации, когда мы периодически приглашаем на коллективные нарративные практики людей, которые готовы помочь в модерации по заранее заготовленным вопросам, но у них появляются свои вопросы — а что вы здесь делаете, а здесь? То есть им не удается при практически полной подготовленности по плану включиться на уровне ценностных оснований. В результате в нашем определении появилась фраза «ведутся нарративными практиками», то есть людьми, которые имеют эти умения и навыки, и при этом руководствуются нарративными принципами.
Здесь имеется в виду, что на нарративного практика влияет нарративная этика. Он не просто производит какие-то действия, он оценивает произведенный эффект и делает выбор согласно нарративным принципам. Например, вы можете предложить составить коллективный документ согласно идеям коллективных нарративных практик, но группа может не согласится на эту форму работы. И здесь вопрос — как прореагировать? Настаивать на составлении коллективного документа или учесть авторский выбор участников? Что бы сделали вы как нарративный практик?
Здесь имеется в виду, что на нарративного практика влияет нарративная этика. Он не просто производит какие-то действия, он оценивает произведенный эффект и делает выбор согласно нарративным принципам. Например, вы можете предложить составить коллективный документ согласно идеям коллективных нарративных практик, но группа может не согласится на эту форму работы. И здесь вопрос — как прореагировать? Настаивать на составлении коллективного документа или учесть авторский выбор участников? Что бы сделали вы как нарративный практик?
Цели и задачи нарративного практика
В нашем определении коллективной нарративной практики есть ключевые слова «задачи нарративной практики». В кейсе Олеси про ритуал плодородия подразумевается, что внутри ритуала были определенные задачи, которые таким образом решались. Они практически не отличаются от тех задач в индивидуальной работе в нарративном подходе, и во время обучения нарративному подходу, один из первых вопросов, к которому мы настойчиво возвращаемся: «А какие цели и задачи у нарративной беседы?»
Екатерина: Я опираюсь на свой опыт и в самом начале беседы спрашиваю у собеседника — какие у вас цели? На нарративных коллективных практиках, хотя я их не так много проводила, тоже задаю этот элементарный вопрос. И все.
Конечно, есть цели у тех, кто приходит за помощью к специалисту. И это не отличает нарративного практика, так же происходит у гуманистически ориентированных терапевтов. Но у нарративного практика есть свои цели, определяемые тем во что нарративные практики верят, что считают важным, нужным, полезным, целевым. По сути, мы возвращаемся к базовым принципам нарративной практики, к её основам, потому что здание коллективной нарративной практики строится на тех же самых основаниях, что и индивидуальная работа. Но чтобы здание было крепким, очень важно помнить принципы, что лежат в фундаменте, что подпитывают нашу работу, неважно, индивидуальная она или групповая. Какие цели у нарративного практика?
Для себя мы сформулировали цели и задачи нарративного практика:
• Помогаем отделить проблемную историю от человека;
• Создаем опоры для возвращения авторской позиции и чувства авторства;
• Обсуждаем и признаем инициативы людей, действия и умения в ответ на проблему;
• Помогаем в рассказывании, назывании и насыщении предпочитаемой истории;
• Деконструируем проблемные идеи;
• Привлекаем «аудиторию» для предпочитаемой истории, людей и персонажей, которые поддерживали или могли бы поддержать избранное человеком направление.
• Помогаем отделить проблемную историю от человека;
• Создаем опоры для возвращения авторской позиции и чувства авторства;
• Обсуждаем и признаем инициативы людей, действия и умения в ответ на проблему;
• Помогаем в рассказывании, назывании и насыщении предпочитаемой истории;
• Деконструируем проблемные идеи;
• Привлекаем «аудиторию» для предпочитаемой истории, людей и персонажей, которые поддерживали или могли бы поддержать избранное человеком направление.
Эти задачи соотносятся с задачами карт нарративной практики. В этом смысле работа по картам — это то, что делает нарративный практик в соответствии с нарративными принципами. Каждая из базовых карт, которые вы знаете и которые проходите в самом начале программы (пересочинение, деконструкция, восстановление участия, экстернализация и т.д.) так или иначе выполняет несколько задач, в том числе тех, которые мы не записали. В групповой работе также мы выполняем эти задачи. Поэтому нам показалось, что такой способ каталогизации коллективных практик вам может быть понятным.
Например, задачи карты экстернализации выполняют 4 коллективные нарративные практики экстернализации: групповая экстернализация, картина/коллаж проблемы, сортировка/оценка проблем, разыгрывание сценок.
У нас есть такие списки к каждой карте, но это, конечно, не конечный список. Сама идея коллективных нарративных практик предполагает развитие. Многие наши участники придумали что-то свое. Например, Вика Сафронова изобрела практику "Погружение на дно" для людей исследующих глубины своего состояния грусти и свои внутренние переживания. Вы можете прочесть коллективный документ по ее итогам.
Область коллективных нарративных практик развивается, вы можете сами что-то придумывать, руководствуясь принципами нарративного подхода. Ниже мы хотим рассказать про часть практик, останавливаясь на том какие проблемы, в частности, могут вызывать к жизни ту или иную практику, ту или иную карту. В общей форме дадим понимание про некоторых из них.
Например, задачи карты экстернализации выполняют 4 коллективные нарративные практики экстернализации: групповая экстернализация, картина/коллаж проблемы, сортировка/оценка проблем, разыгрывание сценок.
У нас есть такие списки к каждой карте, но это, конечно, не конечный список. Сама идея коллективных нарративных практик предполагает развитие. Многие наши участники придумали что-то свое. Например, Вика Сафронова изобрела практику "Погружение на дно" для людей исследующих глубины своего состояния грусти и свои внутренние переживания. Вы можете прочесть коллективный документ по ее итогам.
Область коллективных нарративных практик развивается, вы можете сами что-то придумывать, руководствуясь принципами нарративного подхода. Ниже мы хотим рассказать про часть практик, останавливаясь на том какие проблемы, в частности, могут вызывать к жизни ту или иную практику, ту или иную карту. В общей форме дадим понимание про некоторых из них.
Экстернализация
Есть 4 отдельных практики, которые связаны с задачами экстернализации:
Групповая экстернализация - это практика отделения проблемы от группы людей. Как и в индивидуальной беседе мы обсуждаем с группой проблему, которую они вместе назвали. Не все 20 участников группы проводят совместную экстернализацию. Это может быть затруднительно.
Например, у нас был тренинг по преодолению прокрастинации. Вроде бы проблема одна — прокрастинация, но когда мы провели сортировку и обсудили, что такое прокрастинация, выяснилось, что в группе из 16 человек есть 4 подгрупп, которые плюс-минус сходились в определении друг с другом. В этих малых подгруппах мы предложили более четко сформулировать образ проблемы и поработать с ним.
Например, у нас был тренинг по преодолению прокрастинации. Вроде бы проблема одна — прокрастинация, но когда мы провели сортировку и обсудили, что такое прокрастинация, выяснилось, что в группе из 16 человек есть 4 подгрупп, которые плюс-минус сходились в определении друг с другом. В этих малых подгруппах мы предложили более четко сформулировать образ проблемы и поработать с ним.
Более подробно о групповой экстернализации можно прочесть статьях "Проведение урока на основе «Интервьюирования проблемы»" и "Пример работы с травлей в начальной школе".
Для того, чтобы проблема была зафиксирована группой и вынесена для исследования вовне, мы делаем картину или коллаж проблемы. Иногда мы с этого начинаем, предлагая совместно создать образ проблемы, а потом уже его описание. Можно использовать любой подручный материал, который помогает создать очертания, отразить характер проблемы. Это может быть не только картина/коллаж, но и конструктор, скульптура или живая фигура. Вынесенный вовне образ проблемы необходим для того, чтобы с ним выстраивать диалог. Это часть экстернализующей работы, когда в диалоге с проблемой, мы обсуждаем ее намерения и свои реакции на нее и предпочтения.
Группа во время групповой экстернализации с помощью мозгового штурма собирает действия в ответ, и иногда их тут же реализует. Например, в случае работы с прокрастинацией участники в формате групповой экстернализации придумали, что будут делать для того, чтобы с этой проблемой справиться. Некоторые исполняли задуманное прямо в группе — для одних было важно отогнать проблему, для других взять обязательство перед группой по отношению к проблеме. Присутствие других при этом, свидетельствования от участников подгруппы усиливали эффект экстернализации.
Группа во время групповой экстернализации с помощью мозгового штурма собирает действия в ответ, и иногда их тут же реализует. Например, в случае работы с прокрастинацией участники в формате групповой экстернализации придумали, что будут делать для того, чтобы с этой проблемой справиться. Некоторые исполняли задуманное прямо в группе — для одних было важно отогнать проблему, для других взять обязательство перед группой по отношению к проблеме. Присутствие других при этом, свидетельствования от участников подгруппы усиливали эффект экстернализации.
Внутри практики экстернализации можно предлагать выразить отношение к экстернализованной проблеме. Это практики сортировки/оценки проблем. В группе можно по-разному проводить оценку проблемы и обоснование своей оценки. Например, есть история, когда у нас в лагере ребята оценивали степень влиятельности проблемы совместно в группе следующим образом. Нам нужно было поговорить с подростками на сложную тему, связанной с личной гигиеной. Для подростков это, с одной стороны, актуально, с другой стороны, им про это сложно говорить. У нас была задача придумать механику, как об этом говорить в корректном ключе. Мы придумали такую схему: сначала экстернализовали гигиену через определённые категории (в частности, мытье головы/мытье рук/чистка зубов/смена носков и тд) и частоты (раз в лагерь/каждый день/три раза в день). Мы предложили ребятам шкалу: на одном полюсе — то, что совсем хорошо принимается, на другом — то, что совсем не принимается.Это была просто веревка, которую мы протянули на площадке, задав полюса. Участникам в группе предлагали расположить карточки из одной категории относительно друг друга на этой шкале.
Самое интересное было в следующем — ребенок берет карточку, например, «Мыть голову раз в три дня» и кладет ее на какое-то место шкалы, другой также выбирает карточку из категории "Мытье волос", располагает её на этой же шкале. И это не просто расположение, мы просили каждого объясняет, почему их выбор лучше соседних карточек. То есть шкалирование и оценка происходили относительно других голосов.
Подросток давал авторскую оценку, но не другому человеку с немытой головой, а экстернализованной проблеме (экстернализованной сущности) и объяснял, почему с его точки зрения, например, лучше мыть голову каждый день. Это позволяло, с одной стороны, спокойно разговаривать на такую заряженную для подростков тему, с другой стороны, не переходить на личности и частности, и оставаться именно в эктернализующей беседе.
Это один из примеров сортировки и оценки проблемы или отдельных специфических частей этой проблемы, как в данном примере. Так проблема выносится вовне, на нее можно смотреть, ее можно описывать и к ней можно выражать отношение, если она разыгрывается. Про сортировку проблем можно также почитать в статье "Групповая работа с семьями, попавшими в трудную жизненную ситуацию".
Самое интересное было в следующем — ребенок берет карточку, например, «Мыть голову раз в три дня» и кладет ее на какое-то место шкалы, другой также выбирает карточку из категории "Мытье волос", располагает её на этой же шкале. И это не просто расположение, мы просили каждого объясняет, почему их выбор лучше соседних карточек. То есть шкалирование и оценка происходили относительно других голосов.
Подросток давал авторскую оценку, но не другому человеку с немытой головой, а экстернализованной проблеме (экстернализованной сущности) и объяснял, почему с его точки зрения, например, лучше мыть голову каждый день. Это позволяло, с одной стороны, спокойно разговаривать на такую заряженную для подростков тему, с другой стороны, не переходить на личности и частности, и оставаться именно в эктернализующей беседе.
Это один из примеров сортировки и оценки проблемы или отдельных специфических частей этой проблемы, как в данном примере. Так проблема выносится вовне, на нее можно смотреть, ее можно описывать и к ней можно выражать отношение, если она разыгрывается. Про сортировку проблем можно также почитать в статье "Групповая работа с семьями, попавшими в трудную жизненную ситуацию".
Разыгрывание сценок. На фото одна из групп в школе, где мы работали с Надеждой Цыбульской, с которой вместе обучались нарративной практике. Девочки 11-12 лет разыгрывали сценки про то, как у них выстраиваются отношения с мальчиками. После сценок мы обсуждали увиденное. Не только проблему, но и действия в ответ и оценивали эффекты. В этих группах действовало правило поднятой руки, потому что было обсуждение взаимодействия полов в 5 классе - это очень горячая тема. Нам потребовались дополнительные правила, чтобы каждая могла внести лепту, и вместе с тем, мы могли избегнуть неконтролируемого "потока" эмоций.
Пересочинение
Для задач пересочинения мы сходу написали 11 практик, на самом деле их больше:
Про практику "Дерево Жизни" многие знают и подробное ее описание можно прочесть в статье "Дерево Жизни: способ работы с группами детей, переживших травмирующую ситуацию". Эту структурированную метафору можно использовать в разных тематиках, например, наши коллеги проводили Дерево Любви (исследование предпочитаемой истории о любви, Елена Баскина), Профессиональное Дерево (исследование профессиональных предпочтений, намерений, интенций, Юлия Щукина, Евгения Щербинина, Мария Тиунова).
Есть структурированные метафоры, которые часто вспоминают следующими: Команда Жизни и Поезд Жизни (аналогично построен Поезд Дружбы). Они также помогают дать насыщенное описание и укрепить предпочитаемую идентичность. По ссылкам вы найдете описания этих практики. Где его нет, мы дадим небольшое описание. Можно нас расспрашивать больше об этом или прийти на ближайший интенсив и увидеть важную для вас практику в полном объеме.
Есть структурированные метафоры, которые часто вспоминают следующими: Команда Жизни и Поезд Жизни (аналогично построен Поезд Дружбы). Они также помогают дать насыщенное описание и укрепить предпочитаемую идентичность. По ссылкам вы найдете описания этих практики. Где его нет, мы дадим небольшое описание. Можно нас расспрашивать больше об этом или прийти на ближайший интенсив и увидеть важную для вас практику в полном объеме.
В Рецепте Дружбы мы описывали дружбу как блюдо, и предлагали каждому участнику создать и описать свой рецепт. У некоторых это был целый обед из 3 блюд, у других что-то одно — салат, суп или десерт. Общее обсуждение помогает вовлечь участников, дает возможность послушать и обогатить свое понимание, но все равно в первую очередь должно быть направлено на то, чтобы сам человек мог описать свой рецепт и осмыслить его. Тогда мы задавали участникам много вопросов на тему, почему именно такой ингредиент, что он для тебя значит, как ты это понимаешь, как это реализуется в твоих дружеских отношениях.
Точно также мы можем работать с другими структурированными метафорами. Некоторым знакома групповая работа с Метафорой перехода благодаря групповой практике, которую вели Юля Щукина и Женя Щербинина. Сама идея хорошо описана, смотрите статью и видео о ней у нас на сайте.
Работе с Чемоданчиком нас обучала наша коллега Нказело Нкубе из Зимбабве, которую мы приглашали в 2014-м В Москву для семинара и проведения ее тренинга "Дерево жизни". Они использовала метафору путешествия в работе с детьми-беженцами. Для них впервые начали собирать "чемоданы" в дорогу. Мы воспользовались этой идеей для завершающего выездную программу мероприятия для активистов г. Костромы. Подробное описание той работы вы можете прочесть в статье "Костромская история".
Точно также мы можем работать с другими структурированными метафорами. Некоторым знакома групповая работа с Метафорой перехода благодаря групповой практике, которую вели Юля Щукина и Женя Щербинина. Сама идея хорошо описана, смотрите статью и видео о ней у нас на сайте.
Работе с Чемоданчиком нас обучала наша коллега Нказело Нкубе из Зимбабве, которую мы приглашали в 2014-м В Москву для семинара и проведения ее тренинга "Дерево жизни". Они использовала метафору путешествия в работе с детьми-беженцами. Для них впервые начали собирать "чемоданы" в дорогу. Мы воспользовались этой идеей для завершающего выездную программу мероприятия для активистов г. Костромы. Подробное описание той работы вы можете прочесть в статье "Костромская история".
Метафора приключений, нам кажется, очень творческим ответом нарративных практиков (команда Джона Кологона) на сложную ситуацию. Подростки отправились в небольшое путешествие со школой, в процессе произошел инцидент, к которому не был никто готов, но который важно было с ребятами обсудить. Специалисты предложили метафору приключений, то есть посмотреть на то, что произошло, как на приключение. Приключение предполагает, что есть какой-то страх, риск, соответственно, вопросы были относительно таких пиковых ситуаций и их разрешения. Задача была в том, чтобы вывести участников инцидента из позиции беспомощности и виктимности, в которую они изначально оказались погружены случившимся. Читайте в статье "Приключение как метафорическая основа для выстраивания истории после критической ситуации в группе".
Подробно про групповое пересочинение можно прочитать в интервью Джилл Фридман, которую расспрашивает Наташа Савельева. Когда мы разговариваем с человеком, который к нам обращается с некоторой проблемой, мы думаем в духе бесед пересочинения. Есть проблемная история, но обязательно есть что-то, что не встраивается в нее. Это некоторые уникальные эпизоды, которые выпадают из проблемной истории и составляют альтернативу. Мы можем обращать на них внимание и развивать.
Именно эта идея положена в основу группового пересочинения Джилл Фридман. Она рассказывает, как работает с коллективом людей, которые столкнулись с общей проблемой. То, что мы проходим с человеком в индивидуальной работе за час-два, может, несколько встреч, у Джилл занимает 4 очень структурированных групповых встречи. У меня был опыт пересочинения в групповом формате в три встречи:
Именно эта идея положена в основу группового пересочинения Джилл Фридман. Она рассказывает, как работает с коллективом людей, которые столкнулись с общей проблемой. То, что мы проходим с человеком в индивидуальной работе за час-два, может, несколько встреч, у Джилл занимает 4 очень структурированных групповых встречи. У меня был опыт пересочинения в групповом формате в три встречи:
- На первой встрече поднимается и обсуждается пласт проблемных историй.
- На второй встрече выясняются ситуации, которые никак не вписываются в проблемную историю.
- На завершающей встрече можно обсуждать, за счет чего эти альтернативные истории случаются, какого рода принципы и практики поддерживают людей.
Паспорт — это результат работы пересочинения. Всегда наступает момент, когда мы подводим итоги. Это не обязательно паспорт, а, например, сертификат, итоговый документ, некоторое признание, который группа или сам человек в группе пишет, может его представить и получить свидетельский отклик. Мы делали паспорт нарративного практика с группой, которая завершала обучение, и обсуждали, что они уже знают о себе как нарративном практике с точки зрения своих ценностей, предпочтений, какие выборы стремятся делать, какие надежды и мечты их ведут.
Нажмите, чтобы увеличить
Многим знакомо составление коллективных документов. Но можно так писать не только списки «действий в ответ». Мне кажется, одно из самых классных предложений нарративной практики — делать совместно какой-то творческий продукт. Это не только коллаж проблем или совместный манифест, но и осмысление стихотворения, совместно сочиненная и спетая вместе песня. Этот процесс не происходит в одночасье, он очень про зигзаги по ландшафтам смыслов и действий, потому что когда каждый предлагает какую-то строчку в стихотворении или песне, он же ее еще каким-то образом осмысляет, создаёт свое пространство для этого осмысления, а потом воплощения, совместного прочтения стихотворения или исполнения песни. Это бесценный опыт, мы в него очень верим, но он редко используется в коллективных нарративных практиках, а хотелось бы, чтобы его было больше.
Честно признаем, что это только те практики, в которых мы либо участвовали, либо их вели. Таких коллективных практик появляется все больше и больше, потому что благодаря классической программе Дерево Жизни, про которую практически все знают, стало понятно, как строится их структура. Сам текст статьи Дэвида Денборо переведен на все возможные языки, на которых говорят нарративные практики. Там дается четкая и понятная структура, поэтому довольно много коллективных нарративных практик появилось именно в этом духе, например, Ритмы Жизни, Кладовая, Летящий Змей, Бусины Жизни и пр. Все они выстроены в этом ключе. Мы их даже не стали вносить в общий список, потому что структура очень похожая.
Восстановление участия
Коллективные практики решают нарративные задачи, которые сейчас нарративный практик определяет для себя как важные и которые сейчас находятся в фокусе его внимания. В тот момент, когда собирается группа про потерю на нас будут влиять идеи re-membering, и мы будем прибегать к принципам бесед восстановления участия. Поэтому, например, церемония поддержки горюющих естественным образом находится в списке коллективных практик, посвященных восстановлению участия.
Есть как минимум 10 разных практик, которые мы проводили:
Ритуалы церемонии признания самоопределения через свидетельские отклики - хорошо описанная работа, например, в статье "Практика работы с внешними свидетелями: ответы на часто задаваемые вопросы". На свидетельских откликах построена и практика Socially от нашей датской коллеги Ханне Робенхаген. Участникам практики предлагает делать фото своей идентичности, привлекая к его созданию других участников группы. Так отражается принцип вклада других людей в наше представление о себе. Дав свободный час для воплощения задумок, мы переходим к фазе представления фото. Участника просят рассказать, что на фото, что он хотел воплотить этим изображением и как он бы его назвал. Слушатели дают свидетельские отклики.
О ритуале плодородия вы прочитали выше в статье. А церемония поддержки горюющих описана в статье "Церемония как форма коллективной работы с травмой и ее последствиями". Она, как мне кажется, очень может быть востребована в наши непростые времена. Описание работы команды под прикрытием можно прочесть в статье "«Команды под прикрытием»: переопределение репутаций и трансформация отношений травли в школьном сообществе". С удовольствием вспоминаю свой опыт проведения этой практики, успешный и поддержанный участниками.
Карта и time line дают участникам группы познакомиться друг с другом. На авторски нарисованной карте страны вы можете в группе отметить местоположение всех участников в год их знакомства с той или иной идеей, или дать каждому самому обозначить свою точку на карте города/страны/мира рассказать о том, что важного связано для него с этим местом. Практика time line работает схожим образом, но здесь акцент не на месте, а на годе. На линии жизни каждый может отметить важный для него год, связанный с темой группы и поведать небольшую историю про это.
Вы можете увидеть круг историй на каждом фестивале нарративных практиков. Мы проводим фестивали на каждом завершении очного обучения индивидуальной работе, чтобы предоставить слово новым нарративным практикам. Приходите и поучаствуйте!
К сожалению, я лишь однажды видела групповое восстановление участия со сбором влиятельных членов жизненного клуба центрального участника. Это было приурочено к его дню рождения. Собрались друзья, коллеги, важные люди, которых нарративных практик расспрашивал про истории, связанные с именинником. Каждый описывал не только то, что он помнит, но и то как случившееся повлияло на него, на жизнь, на самопонимание, на мудрость. У центрального участника за вечер укрепляется самоощущение себя как влиятельного и действующего человека, идет рост чувства удовлетворенности собственной жизнью. Для других участников это возможность поблагодарить и ощутить свой вклад в жизнь именинника.
В формате работы в рефлексивной команде мы проводим две недели в курсе по супервизии, там можно увидеть этот формат подробнее. Мы работаем над тем, чтобы интервизии нарративных практиков чаще велись именно в этом формате. Прочесть, как именно их видит Майкл Уайт, можно в статье "Работа в рефлексивной команде как церемония признания самоопределения". Там же на курсе мы знакомим с групповыми практиками анти-выгорания - читайте о них в статье "Преодоление выгорания: что может предложить нарративный подход", а также в видео "Противодействие выгоранию: возможности нарративной практики".
Ритуалы церемонии признания самоопределения через свидетельские отклики - хорошо описанная работа, например, в статье "Практика работы с внешними свидетелями: ответы на часто задаваемые вопросы". На свидетельских откликах построена и практика Socially от нашей датской коллеги Ханне Робенхаген. Участникам практики предлагает делать фото своей идентичности, привлекая к его созданию других участников группы. Так отражается принцип вклада других людей в наше представление о себе. Дав свободный час для воплощения задумок, мы переходим к фазе представления фото. Участника просят рассказать, что на фото, что он хотел воплотить этим изображением и как он бы его назвал. Слушатели дают свидетельские отклики.
О ритуале плодородия вы прочитали выше в статье. А церемония поддержки горюющих описана в статье "Церемония как форма коллективной работы с травмой и ее последствиями". Она, как мне кажется, очень может быть востребована в наши непростые времена. Описание работы команды под прикрытием можно прочесть в статье "«Команды под прикрытием»: переопределение репутаций и трансформация отношений травли в школьном сообществе". С удовольствием вспоминаю свой опыт проведения этой практики, успешный и поддержанный участниками.
Карта и time line дают участникам группы познакомиться друг с другом. На авторски нарисованной карте страны вы можете в группе отметить местоположение всех участников в год их знакомства с той или иной идеей, или дать каждому самому обозначить свою точку на карте города/страны/мира рассказать о том, что важного связано для него с этим местом. Практика time line работает схожим образом, но здесь акцент не на месте, а на годе. На линии жизни каждый может отметить важный для него год, связанный с темой группы и поведать небольшую историю про это.
Вы можете увидеть круг историй на каждом фестивале нарративных практиков. Мы проводим фестивали на каждом завершении очного обучения индивидуальной работе, чтобы предоставить слово новым нарративным практикам. Приходите и поучаствуйте!
К сожалению, я лишь однажды видела групповое восстановление участия со сбором влиятельных членов жизненного клуба центрального участника. Это было приурочено к его дню рождения. Собрались друзья, коллеги, важные люди, которых нарративных практик расспрашивал про истории, связанные с именинником. Каждый описывал не только то, что он помнит, но и то как случившееся повлияло на него, на жизнь, на самопонимание, на мудрость. У центрального участника за вечер укрепляется самоощущение себя как влиятельного и действующего человека, идет рост чувства удовлетворенности собственной жизнью. Для других участников это возможность поблагодарить и ощутить свой вклад в жизнь именинника.
В формате работы в рефлексивной команде мы проводим две недели в курсе по супервизии, там можно увидеть этот формат подробнее. Мы работаем над тем, чтобы интервизии нарративных практиков чаще велись именно в этом формате. Прочесть, как именно их видит Майкл Уайт, можно в статье "Работа в рефлексивной команде как церемония признания самоопределения". Там же на курсе мы знакомим с групповыми практиками анти-выгорания - читайте о них в статье "Преодоление выгорания: что может предложить нарративный подход", а также в видео "Противодействие выгоранию: возможности нарративной практики".
Деконструкция
Многие из выше упомянутых практик хорошо описаны, и это очень поддерживает в работе. Если вы хотите сделать что-то подобное, бывает достаточно порой просто прочитать. Но про некоторые практики нет никаких текстов. Например, очень мало описаний групповой деконструкции.
Есть варианты групповой деконструкции в аквариуме, когда ведущий беседует с одним участником над "острой" для слушателей идеей. Так конструируется и осмысляется влияние этой идеи на человека. В следующем сете работа идет совместно со всей группой. Ведущий предлагает участникам вносить свои аргументы и контраргументы к идее, обосновывая свои взгляды. Так реализуется идея полифоничности в рамках исследования одного убеждения.
Причем можно встречаться тезисам и анти-тезам в диалоге участников группы (это один вариант), а можно в формате, где оценивает их влиятельность рассказчик - выбирая или не выбирая аргумент и группы.
Кроме того, есть формат групповой деконструкции, когда вся группа исследует некоторое представление, конкретизируя его. Задача ведущего помочь сосредоточиться группе на несоответствиях, противоречиях, пробелах смысла. На ближайшем семинаре мы дадим более полное описание групповой деконструкции на группе поддержки.
Есть варианты групповой деконструкции в аквариуме, когда ведущий беседует с одним участником над "острой" для слушателей идеей. Так конструируется и осмысляется влияние этой идеи на человека. В следующем сете работа идет совместно со всей группой. Ведущий предлагает участникам вносить свои аргументы и контраргументы к идее, обосновывая свои взгляды. Так реализуется идея полифоничности в рамках исследования одного убеждения.
Причем можно встречаться тезисам и анти-тезам в диалоге участников группы (это один вариант), а можно в формате, где оценивает их влиятельность рассказчик - выбирая или не выбирая аргумент и группы.
Кроме того, есть формат групповой деконструкции, когда вся группа исследует некоторое представление, конкретизируя его. Задача ведущего помочь сосредоточиться группе на несоответствиях, противоречиях, пробелах смысла. На ближайшем семинаре мы дадим более полное описание групповой деконструкции на группе поддержки.
У каждой из этих практик есть определенная схема проведения. Но если вы, например, когда-нибудь видели, как проводится "Дерево Жизни" разными ведущими, то могли обратить внимание, что практика получается разной. Задача остается неизменной, возможно, способ интерпретации, осмысления, обхождения с материалом, который рождается, тоже будет неизменен. Но есть и различия. Они связано с личностью нарративного практика, который проводит групповую работу, и принципами, которые на него влияют.
Да, все они могут быть из нарративной практики, но для одного важно авторство человека, для другого — зигзагообразное движение по ландшафтам действий и смыслов, для третьего более существенным может оказаться привлечение людей, чтобы они давали отклики, обеспечивали пространство взаимной поддержки за счет вкладов участников процесса. В результате идет смещение — в одном варианте "Дерева Жизни" больше интерактива, перемещений, в другом больше времени выделено на свидетельские отклики и сближение участников. Есть варианты, где половину времени люди пишут коллективный документ, а где-то он оказывается "на задворках" практики. Поэтому, в одной и той же практике, в одной и той же структуре, проводимой разными специалистами, могут развиваться разные последствия.
Больше об этом поговорим на ноябрьском интенсиве. Это трехдневка обучения, посвященная коллективным нарративным практикам. Наша идея в том, что есть навыки групповой работы, а есть специализированные инструменты для групповой работы в нарративном подходе, которые хорошо было бы знать, уметь ими пользоваться и даже конструировать их при необходимости. Мы говорим, в том числе, про структурированные метафоры. Имея больше таких инструментов и навыков их использования, вы сможете придумывать что-то свое, что отличает нарративного практика от фасилитатора, бизнес-тренера, аналитического группового терапевта и т.д.
Мы описали, что вкладываем в понятие коллективная нарративная практика, какие ее задачи, как они реализуются, как связаны с картами и дали их краткие описания. Есть ли у вас вопросы или отклики?
Да, все они могут быть из нарративной практики, но для одного важно авторство человека, для другого — зигзагообразное движение по ландшафтам действий и смыслов, для третьего более существенным может оказаться привлечение людей, чтобы они давали отклики, обеспечивали пространство взаимной поддержки за счет вкладов участников процесса. В результате идет смещение — в одном варианте "Дерева Жизни" больше интерактива, перемещений, в другом больше времени выделено на свидетельские отклики и сближение участников. Есть варианты, где половину времени люди пишут коллективный документ, а где-то он оказывается "на задворках" практики. Поэтому, в одной и той же практике, в одной и той же структуре, проводимой разными специалистами, могут развиваться разные последствия.
Больше об этом поговорим на ноябрьском интенсиве. Это трехдневка обучения, посвященная коллективным нарративным практикам. Наша идея в том, что есть навыки групповой работы, а есть специализированные инструменты для групповой работы в нарративном подходе, которые хорошо было бы знать, уметь ими пользоваться и даже конструировать их при необходимости. Мы говорим, в том числе, про структурированные метафоры. Имея больше таких инструментов и навыков их использования, вы сможете придумывать что-то свое, что отличает нарративного практика от фасилитатора, бизнес-тренера, аналитического группового терапевта и т.д.
Мы описали, что вкладываем в понятие коллективная нарративная практика, какие ее задачи, как они реализуются, как связаны с картами и дали их краткие описания. Есть ли у вас вопросы или отклики?
Анастасия: У меня всегда самый большой вопрос: как объяснить людям, не знакомым с нарративной практикой, что такое коллективная нарративная практика? Потому что если я им говорю, что коллективные нарративные практики выполняют задачи нарративной практики, ведет ее нарративный практик и строится она в соответствии с нарративными принципами, мне в ответ говорят: «Что?!»
Ты сейчас смешиваешь две задачки, абсолютно разные для нас: объяснение для нарративных практиков и продажи для клиентов, участников группы.
Думаем, людям очень важно понять, что будет в процессе, что будет в результате и свериться с собой — мне нужен такой процесс и/или результат? Для нас это очень сильно отличающиеся задачи. Мы бы вообще слова «коллективные нарративные практики» в работе с людьми, которые не являются нарративными практиками, не упоминали. Зачем увеличивать поле идей, если это не решает какой-то дополнительной задачи?
Объяснять что ты делаешь при продажах сложно, даже не нужно. Например, зачем объяснять человеку структуру игрового упражнения "Плот"? Мы не выносим это упражнение в объявление, но рассказываем, что будут моменты вызова и вы, наверняка, узнаете что-то новое о себе. Когда мы пытаемся в продажах объяснить, что мы делать, то это может быть интересно ведущему сходной программы, практику. Но не участнику Участнику важнее, что он получит. Рассказ об эффектах программы может оказаться понятнее и нужнее для ее выбора. Описание - что такое коллективные нарративные практики - появится у них в результате и это будет их личное авторское объяснение, что это было.
Итак, мы сосредотачиваемся на эффектах, а не описании процесса. Например, в твоем объявлении о группе звучит, что ты предлагаешь «исследовать представление об отдыхе». Но каков результат этих исследований? Человеку важно понять, что он получит: у него появится больше способов отдыхать, он отдохнет в процесс тренинга или будут люди, которые расскажут, как они отдыхают. Может что-то из этого читателю будет интересно. И это важно написать. Но включение в описание, что это коллективная нарративная практика сбивает, потому что у большинства не вызывают никаких отсылок в культурном контексте. Непонятное может даже пугать. Поэтому мы бы не включали в текст объявления слова "коллективная нарративная практика".
Думаем, людям очень важно понять, что будет в процессе, что будет в результате и свериться с собой — мне нужен такой процесс и/или результат? Для нас это очень сильно отличающиеся задачи. Мы бы вообще слова «коллективные нарративные практики» в работе с людьми, которые не являются нарративными практиками, не упоминали. Зачем увеличивать поле идей, если это не решает какой-то дополнительной задачи?
Объяснять что ты делаешь при продажах сложно, даже не нужно. Например, зачем объяснять человеку структуру игрового упражнения "Плот"? Мы не выносим это упражнение в объявление, но рассказываем, что будут моменты вызова и вы, наверняка, узнаете что-то новое о себе. Когда мы пытаемся в продажах объяснить, что мы делать, то это может быть интересно ведущему сходной программы, практику. Но не участнику Участнику важнее, что он получит. Рассказ об эффектах программы может оказаться понятнее и нужнее для ее выбора. Описание - что такое коллективные нарративные практики - появится у них в результате и это будет их личное авторское объяснение, что это было.
Итак, мы сосредотачиваемся на эффектах, а не описании процесса. Например, в твоем объявлении о группе звучит, что ты предлагаешь «исследовать представление об отдыхе». Но каков результат этих исследований? Человеку важно понять, что он получит: у него появится больше способов отдыхать, он отдохнет в процесс тренинга или будут люди, которые расскажут, как они отдыхают. Может что-то из этого читателю будет интересно. И это важно написать. Но включение в описание, что это коллективная нарративная практика сбивает, потому что у большинства не вызывают никаких отсылок в культурном контексте. Непонятное может даже пугать. Поэтому мы бы не включали в текст объявления слова "коллективная нарративная практика".
Ира: Я недавно в нарративной тусовке, пока только на первой ступени. Пришла сюда, потому что веду мастермайнды как коуч, и мне в долгосрочной перспективе не хватает инструментов, чтобы сделать этот процесс более глубинным под конкретную группу, потому что группы все разные, у каждой свои запросы. Мне сейчас дико интересно, у меня предвкушение того, что будет трехдневная программа, это супер-классно. Из того, что вы показывали, я мало что знаю, но мне кажется, это классный инструмент для всех, кто ведет группы.
Женя: Мне понравилась ваша затея с условным делением практик по картам. Понятно, что это немножко условно, мы в каждой практике затрагиваем все на свете. Но, с другой стороны, для меня это помогает ответить на вопрос, а какая у меня цель, как у практика, который ведет эту практику, и чуть-чуть больше сфокусироваться. Просто привести всех к предпочитаемому — это очень амбициозно и непонятно. Как ведущий я что хочу с этими людьми сделать? Такое акцентирование, мне кажется, может помочь чуть-чуть сужать взгляд, что мне важно в этой практике привнести, как ведущему, задать какую-то тропу.
Аня: Интересно, как нарративный практик ощущает внутри отличие коллективных форм работы от индивидуальных?
Павел: Для меня есть ощущение группы в целом. Мы говорили про фокусы внимания на интенсиве по групповой работе в сентябре. Это дополнительные фокусы, которые у меня, как у ведущего, обязательно присутствуют. Есть метафора, что ресурс внимания условно раскладывается на части, и какая-то его часть постоянно следит за группой в целом и пытается ощутить ее целиком. Мне кажется, отличие коллективных и индивидуальных нарративных практик в том, что есть гораздо больше факторов (людей, событий, неопределенностей), которые происходят в группе, по сравнению с индивидуальной встречей один на один.
Олеся: Коллективная работа более структурирована, чем индивидуальная, где мы можем более гибко друг под друга подстраиваться. В результате на группу я прихожу с более готовой и понятной программой, с четкими идеями, нежели на индивидуальную беседу, даже если я что-то почитала по теме этой беседы, это совсем не то же самое, что прописанная с таймингом структура групповой встречи.
Олеся: Коллективная работа более структурирована, чем индивидуальная, где мы можем более гибко друг под друга подстраиваться. В результате на группу я прихожу с более готовой и понятной программой, с четкими идеями, нежели на индивидуальную беседу, даже если я что-то почитала по теме этой беседы, это совсем не то же самое, что прописанная с таймингом структура групповой встречи.
Важное дополнение - коллективные нарративные практики обычно проводятся не в одиночку. Некоторые невозможно провести одному или технически очень сложно, например, Дерево Жизни где работают в подгруппах, требует в каждой подгруппе по нарративному практику. Есть очень большое различие, есть ли в группе люди, которые способны задавать вопросы в духе нарративной этики и оптики, или нет. Мы верим, что нет коллективных нарративных практик без нарративного практика.
Именно это мы имели в виду в определении коллективных нарративных практик. У многих из вас есть опыт коллективных практик с нарративными практикам, и то хороший опыт. Но если в подгруппе из 5 человек ни один не нарративный практик, то им нужна поддержка практика. Списка предложенных к обсуждению вопросов здесь не достаточно, если группу уведет в сторону, то они не смогут воспользоваться предложенными вопросами и "забросят" их.
Если вы когда-нибудь раздавали листочки с нарративными вопросами и предлагали людям просто их почитать и поговорить об этом, то могли видеть замешательство на лицах, потому что они читают нарративные вопросы и не могут с ними совладать, им прямо тяжело — что за странные формулировки? О чем это вообще? Когда они их зачитывают, можно порой заметить страданье на их лицах. Мы видели это впервые проводя свои коллективные нарративные практики с не-психологами.
Если же внутри подгруппы работает нарративный практик, то эти же нарративные вопросы создают живое обсуждение. Поэтому людей, которые проводят группу, должно быть больше, чем один. Это тоже отдельная задачка. Некоторые групповые практики действительно требуют большого количества организационных ресурсов.
Именно это мы имели в виду в определении коллективных нарративных практик. У многих из вас есть опыт коллективных практик с нарративными практикам, и то хороший опыт. Но если в подгруппе из 5 человек ни один не нарративный практик, то им нужна поддержка практика. Списка предложенных к обсуждению вопросов здесь не достаточно, если группу уведет в сторону, то они не смогут воспользоваться предложенными вопросами и "забросят" их.
Если вы когда-нибудь раздавали листочки с нарративными вопросами и предлагали людям просто их почитать и поговорить об этом, то могли видеть замешательство на лицах, потому что они читают нарративные вопросы и не могут с ними совладать, им прямо тяжело — что за странные формулировки? О чем это вообще? Когда они их зачитывают, можно порой заметить страданье на их лицах. Мы видели это впервые проводя свои коллективные нарративные практики с не-психологами.
Если же внутри подгруппы работает нарративный практик, то эти же нарративные вопросы создают живое обсуждение. Поэтому людей, которые проводят группу, должно быть больше, чем один. Это тоже отдельная задачка. Некоторые групповые практики действительно требуют большого количества организационных ресурсов.
Кристина: Было бы интересно обсудить, что нужно и что не нужно говорить при продажах. С нарративной практикой знакома давно, но как продавать услуги, соблюдая этику нарративной практики, чтобы людям не из нарративной практики было понятно.
Это большой вопрос, в котором можно утонуть, было бы здорово его сузить. Мы готовы поотвечать по конкретным вопросам, таким как задала сейчас Анастасия. Многие из тех, кто вписался в годовую программу, так или иначе поставили перед собой задачу проводить коллективные нарративные практики и получать отклики. Некоторые из вас, как Анастасия или Кристина, уже давно это делают и регулярно, а для кого-то групповой формат в новинку. Когда этот вопрос станет суперактуальным для всех в нашей программе по групповой работе, такой вебинар неизбежно произойдет.
«Не существует универсального метода, алгоритма работы с сообществами, но только некий базовый каркас; это всегда инновация, вызов изобретательности».
Д. Кутузова
Сегодня была задача расширить возможную палитру инструментов, чтобы возникло понимание, что их очень много, и это здорово! Нам хочется, чтобы читая этот текст, вы ощущали размах идей коллективной работы в нарративном подходе. И быть может даже были вдохновлены, чтобы попробовать это.
Материал подготовлен по итогам проведенной встречи:
«Коллективные нарративные практики, вы точно знаете все коллективные нарративные практики?
25 практик и их применение».
6 октября 2021 г.